Тёмное прошлое. Пальмовый дневник каракала полиции

Безвольная Лапка: Я всем её покажу!

Попка: Отпусти клешню! Не смей вцепляться в неё зубами!

(Слышится хруст.)

Попка: Не-е-ет! Отдай, испортишь!

(Звуки борьбы.)

Безвольная Лапка: Только если ты дашь мне мешок кокош и оставишь меня в покое!

Попка: Хорошо, бери, подавись! Отпусти клешню!

(Конец записи.)

– Как видите, он отдал ей кокоши. Дальше Лапка купила на эти кокоши билеты и улетела. Медея поняла, что кокоши фальшивые, но аистам не сказала, покрывая подругу. Сурикат Рики, который вообще ни о чём не знал, благодаря воплям Попки поверил, как и вы все, что его жена – фальшивококошница и убийца. Он взял вину на себя, чтобы её защитить. Всё это было Попке ужасно выгодно – свалить любые грехи на семью сурикатов. Попутно он, конечно, с удовольствием обвинял и других зверей. А главное – орал громче всех, мешая расследованию. При этом он опасался, что Барсукот узнает правду от Лапки на допросе в Дальнем Лесу. Поэтому позаботился о том, чтобы Барсукот не захотел помогать мне в расследовании, специально оповестив всех животных Земной Доски о моей якобы помолвке с гепардом Гепом. При этом Попке сказочно повезло. Ведь он-то просто рассчитывал, что Барсукот не будет со мной сотрудничать, а Барсукот ещё и прислал двусмысленное сообщение «не дурак узнал правду», благодаря которому все решили, что Полиция Дальнего Леса подтверждает Попкину правоту. И даже я сама усомнилась, что иду по верному следу. Хотя под дураком Барсукот на самом деле имел в виду себя.

Я гневно посмотрела на попугая и только тут поняла, что он всё ещё стоит неподвижно с мутным взглядом и полуоткрытым клювом.

– Акпоп каруд. Можешь выйти из режима проигрывателя, – бросила я.

– А? Что? Попочка не каруд! – попугай встрепенулся, взгляд его прояснился. – Я, кажется, задремал. А чего это вы все так неприятно на меня смотрите? Попочка – хорошая птичка!..

– Ужасная птица!.. Лживая птица!.. Преступная, лицемерная птица! – послышались возгласы из толпы.

– А чо такова случилось? – Попка растерянно огляделся. – Вы же меня любили!..

– Любили и верили! – всплеснула копытами Лама со светлой мордой. – Думали, что ты чист! А ты – негодяй! Как жить в этом мире, полном лжи и страданий?! Это же невозможно! – Она зарыдала.

– Нормально в нём можно жить, если доверять не тому, кто орёт громче всех, а полиции каракалу, – сказала я. – И моим нестриженым кистям!

– Мы будем доверять, – шмыгнула носом Лама.

– Поздравляю, Каралина, – произнёс с пьедестала Царь зверей. – Блестяще раскрытое дело! Я повышаю тебя в должности. Отныне ты Старший Каракал Полиции Дальнего Редколесья.

– Cпасибо, Царь. Как Старший Каракал Полиции, спешу сообщить, что корреспондент Попка арестован за фальшивококошничество и мошенничество.

– И что теперь будет с Попочкой? – слабым голосом спросил попугай.

– Будет суд, на котором мы изберём меру наказания.

– А Львиный Суд уже состоялся, пока мы слушали аудио! – облизнувшись, сказал лев Лёвыч. – И приговор уже есть: эта птица будет подана Царю, его супруге и его советнику на ужин с ананасами под пряным имбирно-кокосовым соусом.

– Пожалуйста, не надо под имбирно-кокосовым соусом! – дрожащим голосом сказал Попка.

– Ну, в принципе, можно и без соуса, просто присыпать кориандром и кардамоном, раз таково последнее желание приговорённого, – уступила царица Лея.

– Не надо кориандром и кардамоном! – захныкал Попка. – Попочка извиняется! Попочка так больше не будет! Попка дурак! Простите дурака Попку!

– Об этом не может быть и речи, – сказал Лёвыч. – Тебе нет прощения.

– Преступник должен быть наказан по всей строгости, – согласился с советником Царь.

– Как Старший Каракал Полиции, я подтверждаю, что наказание неизбежно, – вмешалась я. – Однако же я – как Старший Каракал Полиции! – нижайше прошу львов избрать другую меру наказания. А именно – исправительные работы. Я лично заинтересована в этом.

– Нет, это бред, – отмахнулся лев Лёвыч.

– Выслушаем старшего каракала, – одёрнул его Царь зверей.

Я с достоинством кивнула:

– Я предлагаю приговорить попугая к исправительным работам в полиции. В качестве диктофона. Способность этой птицы к точной записи и воспроизведению речи и вообще любых звуков уникальна и при этом невероятно ценна и полезна, я смогу использовать эту функцию как для протоколирования допросов, так и для сбора разведданных. Этот попугай – плохой и бесчестный журналист. Зато работа диктофона – это то, что он может выполнять честно, с отличным качеством и на благо саванны.

Лев Лёвыч уже с ехидным оскалом разинул пасть, чтобы возразить, но Царь зверей ответил мне раньше:

– Я одобряю.

– О Боги Манго! – Попка страстно заклацал клювом. – Попочка будет работать в полиции! Попочка станет очень хорошим! Попочка обещает!

– Но, ваше величество, я ещё не успел дать вам свой ценный совет! – возмутился Лёвыч.