Темное разделение

— Только мы не могли никому сказать, что это Соня, поскольку мы заставили всех верить, что Соня умерла в Швейцарии после операции, — сказала Мел. — Я как будто сошла с ума, потеряв Соню, — так мне казалось, — но я ужасно боялась Роз.

— И вы сделали все возможное и даже больше, чтобы уйти от ее преследования, — сказал Гарри.

— Да, с практической стороны это было не так сложно. Была страховка после смерти Джо, и я узнала, что Изабель оставила мне квартиру и немного денег. Я продала дом, покинула Лондон и сменила имя. И с тех пор, — она посмотрела на Симону, — ты — все, что у меня осталось. Я не должна была привлекать внимания ни к себе, ни подвергать риску Мартина. Он и так рисковал, когда участвовал в составлении заметки, в которой говорилось, что Соня умерла в Швейцарии. Так что я бежала.

— Я очень долго искал ее, — сказал Мартин. — Она переезжала с места на место со скоростью кузнечика. Но, в конце концов, я нашел ее.

Гарри вдруг показалось, что мысленно и молчаливо они улыбнулись друг другу.

— Я не знала, что Соня была у Роз все это время. Я не перестаю думать, что если бы знала об этом, то вырвала бы Соню из ее лап, и она не умерла бы.

— Вы следили за Роз?

— Да, поскольку я думала, что нужно защитить Симону. Но в больнице Святого Луки сказали, что она уволилась: нашла работу на севере, чтобы быть ближе к семье, и я подумала, что она справилась с последствиями выкидыша и начинает жить заново в другом месте. Я думала, что опасность миновала.

— Но, — сказал Гарри, — ребенок, который умер в квартире вашей подруги…

— Там было найдено тело ребенка. Ребенок того же возраста. Но тело очень сильно обгорело — оба тела, — и конвенциональную идентификацию нельзя было провести. Ведь это было двадцать лет назад, а тогда еще не было тестов ДНК. Я смирилась с тем, что Соня умерла. Роз ли подожгла квартиру, я не знаю.

— Но позже, — сказал Гарри задумчиво, — Соня начала говорить с Симоной, и через много лет они встретились в этой валлийской деревне.

— Да.

— Мне до сих пор это кажется неестественным, — сказала Симона.

— Ну, почему же, — сказал вдруг Мартин. — Телепатия часто встречается у близнецов.

— Я имею в виду, что она так много знала о Мортмэйне, — сказала Симона. — Но теперь я понимаю, что все это воспоминания Виолы.

— Виола действительно жила в Мортмэйне с Соррел, — сказал Гарри. — Она, вероятно, много рассказывала об этом Роз. И Мортмэйн был работным домом — из самых худших домов Викторианской эпохи. В памяти ребенка, живущего там, оставался глубокий рубец. Я думаю, Виола носила печать этих лет — я думаю, что она передала всю эту тьму Роз.

— Это ваша сторона головоломки, — сказала Симона, — Виола и Соррел.

— Да, Роз мертва, и теперь можно только строить догадки, — сказал Гарри. — Но я изучал историю Роз, а после ее смерти, — он сделал паузу, — мне удалось пробраться все дом.

— Друзья — большие шишки? — спросил Мартин с усмешкой.

— Есть парочка, — сказал Гарри. — Возможно, это несколько незаконно, но я думаю, что посмотрел многие документы, прежде чем их забрали. Бабушкой Роз была Соррел Квинтон. Я обыскал больничные архивы первой четверти двадцатого века, и, хотя не нашел записи об их рождении, существует свидетельство, что близнецы Квинтон были разделены хирургическим путем вскоре после окончания Первой мировой войны — им было семнадцать или восемнадцать лет. Есть короткая запись в архиве госпиталя Фомы.

— Должно быть, это была варварская процедура, — сказал Мартин. — Анестезия тогда была довольно примитивной.

— Но обе сестры перенесли операцию, — сказал Гарри. — И позже Соррел вышла замуж за человека по имени Энтони Раффан. Брачное свидетельство лежало в столе в спальне Роз, там же находилось свидетельство о рождении сына в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Чарльз Раффан. После этого легко было найти их всех. — После небольшой паузы он продолжил: — Мне кажется, Соррел была относительно нормальной. Я думаю, у нее была обычная, счастливая жизнь и брак. — Осторожно, сказал его рассудок. Ты снова даешь волю своему цинизму — Но Виола никогда так и не вышла замуж, — сказал он. — Не знаю, быть может, это произошло потому, что после операции, скажем так, ей был нанесен больший ущерб, чем Соррел. Я не имею в виду только физический ущерб. А затем сын Соррел погиб в автокатастрофе, когда Роз было четыре или пять, — сохранилось свидетельство о его смерти и смерти его жены, — и с тех пор, вероятно, Роз жила у Виолы.

— Почему у Виолы? — это спросил Мартин. — Почему не у Соррел, которая вышла замуж и жила обычной жизнью?

— И была родной бабушкой Роз, — вставила Мел.

— Соррел умерла в конце пятидесятых, — сказал Гарри. — Я не могу вспомнить точную дату, но среди документов в доме Роз была копия и этого свидетельства о смерти. Я думаю, Роз тогда еще не было на свете.

— Значит, раз ее родители умерли, только Виола могла взять ее к себе, — сказал Мартин. — Да, я понимаю теперь.

— Легко представить себе, что Виола передала всю свою горечь и злобу Роз, правда? — сказал Гарри, — Все свои воспоминания о жизни в Мортмэйне.