Темное сердце

Вот и получалось, что все это время церковники бились на переднем краю фронта вместе с ведьмаками Сердюкова. Только до Волны они не ведьмаками были, а простыми солдатами. Хорошими. Даже отличными. У них не было магии, и потому смертность в отряде зашкаливала. Церковники умирали реже, но зато отпевали каждого и хоронили своими руками. С тех пор и повелось. Не любят монахи ни нас, ни магию. Говорят, одни беды от нее. Но больше молчат, как вот эти трое. По правде говоря, нам тоже не сладко пришлось, но дар у «чертей» внутри, и где-то я святош понимаю. Со стороны выглядело так, словно их руками целую гору каштанов из огня перетаскали. И не факт, что только выглядело.

У меня и в мыслях не было обвинять Графа или Власова в подлости или некомпетентности. Время детских обид прошло, а судить поступки человека можно только в двух случаях — встав вровень или забравшись выше. Ответственность — это такая штука, когда снизу ни черта, кроме результата, не видно. С каждой ступенькой в паутине проявлялись новые узоры, и с добавлением новых переменных картина нередко менялась самым кардинальным образом. Те же церковники в свое время пригрели на груди змею, едва не угробившую столицу со всеми жителями.

— Ты чего смурной такой? Нервничаешь? — Голос Игоря ворвался в мои размышления, выводя из транса.

— Есть немного.

Крепко задумавшись, я не оглядывался, и теперь озадаченно крутил головой.

Посмотреть было на что. День был в самом разгаре, и в монастыре кипела жизнь. Натуральное хозяйство во всей красе: с животинкой, огородами и деревянным колодцем-срубом, возле которого мы и притормозили. Размеренно проворачивая ворот, двое раздетых по пояс и слегка умаявшихся на солнцепеке монахов наполняли деревянные ведра. Еще двое утаскивали воду коромыслами в сторону вытянутого здания. Не требовалось напрягаться, чтобы уловить доносящиеся оттуда запахи пряной хвои и ароматной березы. Поездка в душной коробке не прошла даром. Попариться в баньке хотелось нечеловечески.

Поздоровавшись со своими, Игорь зачерпнул колодезной воды и не торопясь выпил. Специально под это дело на срубе висел деревянный ковшик. Его он и протянул мне со словами:

— Ух! Живая вода, не иначе. Будешь?

— С удовольствием. Спасибо.

Сделав пару хороших глотков, я наклонил голову и влил остатки себе за шиворот и на макушку. Благо размер «кружки» позволял. Энергичным движением смахнув капли с начинающего отрастать ежика, я с удовольствием прищурил глаза.

— Может, перекусим? — с хитрой улыбкой поинтересовался Игорь. — Вечером в баньку, а завтра с утречка…

— Нет, — отказался я поспешней нужного, но уж больно завлекательная картинка нарисовалась.

Чем ближе мы подходили, тем меньше мне хотелось лезть в темницу смерча. Соблазнительная мысль «само рассосется» посещала уже не раз и становилась все притягательней, заглушая даже звериное чутье на опасность. На поверхности все выглядело чудесно, и я в чем-то понимал Макарова. Старик не любил напрасного риска и не видел, что творится в глубине. Никто не видел. Даже Игорь пошел мне навстречу, на деле воспринимая все с изрядной долей скепсиса. Плевать. Пусть он не верил в меня, но из города вывез и подстраховался серьезно. Я чувствовал, что в монастыре хватало одаренных, чтобы удержать смерч.

— Нет. — Второй отказ получился убедительней. — Сначала работа. Веди!

Священник не обиделся на приказ, только кротко улыбнулся и, развернувшись, повел меня в сторону холма. Возвышающийся закладной крест золотом блистал в лучах солнца. Глаза твердили, что крест целиком деревянный, его аура оставалась для меня загадкой, как я ни всматривался. За последний месяц я сильно продвинулся в искусстве истинного зрения, но, Богом клянусь, такого материала в природе не существовало. Кажется, чернорясные научились создавать артефакты своей веры. Раньше такого не было.

Думаю, именно крест давал ощущение разлитого в воздухе чистейшего серебра. Если мои догадки верны, то на территории монастыря любая нечисть должна чувствовать себя куском масла на сковородке. Не исключая моего демона. Если он выберется, конечно. Монастырь — хорошая идея. Я посмотрел на Игоря с уважением. Верил он в мою затею или нет, но к делу подошел серьезно.

Чем ближе мы подходили к кресту, тем сильнее ощущалось его влияние. По коже побежали легкие мурашки — первый признак шевельнувшейся в глубинах чешуи. Тело оборотня не доверяло христианской святыне.

— Проблем не будет? — притормозив на полпути, уточнил я у священника. — Я все-таки перевертыш. А ну как за врага примет?