Темное-темное Солнце (СИ)

Понятие "сильфа" никогда не являло собой аналог "матери". Дети вынашивались положенные девять месяцев, во время которых вынужденной по закону "мамочке" запрещалось принимать истинную ипостась. После рождения мы воспитывались ветрами, а мать бесследно растворялась в свободном полете, и даже при случайных встречах в будущем, даже чувствуя родственные узы, "семья" и не думала обозначать данных фактов, мол, ну семья и семья. Но со мной, дефицитной, было иначе. Сильфы не бывают полукровками - это так, дети рождаются всегда от человеческих мужчин, потому что их гены, как чистый лист, позволяли рисовать на себе сильфийскому ДНК. И все же... я родилась исключением - неправильной, лишенной истинной ипостаси, то есть бестелесного состояния, практически человечкой с крыльями. Ветра не взяли меня, отказались. Но от голодной смерти брошенного всеми младенца спасли милостивые арвийцы, и я воспитывалась до двенадцати лет в арвийском детском приюте, после чего сбежала. Сбежала, впервые раскрыв крылья целиком, чего не разрешалось в строгом приюте, взлетела, и тогда ветра с большой неохотой, но приняли вставшую калеку под свою опеку. Пусть я никогда не могла стать их частью, полет заменил мне воздух, стал наркотиком. Но я отказалась от него, когда жизнь заполонил собой мой возлюбленный, единственный и вечный - Эрдэн.

Гонимая всеми получеловечка, я всегда желала недоступного материнского тепла, грезила о том, чтобы меня полюбили, приняли в какое-нибудь, любое, хоть орочье, общество. И когда Эрдэн, сильный, успешный, влиятельный, арвиец высшего света ни с того ни с сего обратил на меня внимание.... Одурманенная неожиданной лаской, искренне верила, что Судьба, наконец, вручила задолженное мне счастье. Осознала, что ошибалась, когда с жестоким смешком она забрала счастье так же неожиданно, как вручила.

Полукровки у демонов всегда ценились, в отличие от общества тех же эльфов или друидов. Они рождались практически такими же, что и чистокровные, даже чаще с увеличенными способностями.

Я знала, что Он обеспечит моему ребенку все, и даже больше. А я... стану самой лучшей матерью и... изображу любящую жену.

Нужно было лишь сказать ему об этом. Объяснить, пообещать, убедить в своей смиренности...

-Я беременна, - выдала я на одном выдохе, а больше слов не нашлось. Не нашлось, да и не понадобилось...

{В ту злопамятную ночь, искренне вдохновленная приключенческими романами, тайком свистнутыми из под носа вечно спящего охранника преподавательской библиотеки, я - двенадцатилетняя сирота, уверенная, что мир не может не крутиться вокруг нее, собиралась сбежать из скучного приюта навстречу непременно увлекательным и веселым авантюрам.

Собрала свои и некоторые не свои нехитрые пожитки, оделась поудобнее, прокралась, прикрытая покровом ночи в на удачу безлюдный двор и, привычным для своей хулиганской натуры жестом взломала "охранку" ворот.

Все шло замечательно. Барьер, в основном призванный задерживать преступников снаружи, пропустил выходящего изнутри без проблем. В охране, если что и зафиксировали, то махнули рукой на маленькую никому не нужную сиротку, а то и порадовались сэкономленным расходам.

На всякий случай я припустила шагу, стараясь не сходить с основной тропинки. Сумрачный лес не особенно положительно играл на страшном детском воображении, изношенные серые туфли натирали старые и добавляли новые мозоли, дешевая шерстяная шаль, несмотря на достаточную теплоту, продувалась в некоторых местах особо настойчивым ветром, но горящая энтузиазмом, я говорила себе: "Назад пути нет, солдат!" и маршировала, даже не очень-то представляя, куда направляюсь и что буду делать.

Спустя долгое время, выдохнувшись и решив, что погони точно не будет, дальше я уже плелась. И сразу стало страшно: "Почему ветка так громко хрустит?", "Что за жуткие огоньки следят за мной с дерева?", "Это что, был вой... волков?!"

Я неплохо ориентировалась в темноте, даже хорошо видела, но, подхлестнутая страхом, побежала, не разбирая дороги, а воспаленный мозг рисовал все больше и больше кошмариков со всех сторон.