Темное царство

— Спасибо, Федор Максимович, — сказал Давиташвили, массируя ногу. — Будьте добры, позовите кого-нибудь на помощь. И прошу вас, оставьте уже микроскоп в покое.

Федя поставил микроскоп на оплавленный пульт. Подумал секунду-другую и переставил его на лабораторный стол. Потом вышел, крутя головой, словно сам не верил в случившееся.

За завтраком общество угрюмо помалкивало. Последствия утренних событий сказались на «европейцах» крайне неблагоприятно. Ученые жевали пищевые концентраты, мрачно глядя друг на друга поверх тарелок. Оно и понятно, ЧП было налицо. Да еще и международного масштаба. И даже межпланетного.

— Что с Серегой? — прозвучал вопрос на русском языке. — Как он?

— Сергей в порядке, — отозвалась Римма. — Я вколола ему успокоительное, сейчас он спит в изоляторе. Состояние Роберта Митчелла тяжелое, но стабильное. Подробнее имеет право рассказать только господин директор.

Взоры присутствующих обратились к Давиташвили. Тот вздохнул:

— Сергей Гвоздев физически в полном порядке, не считая шишки на голове, но его психическое состояние оставляет желать лучшего. Похоже, мы имеем дело с агрессивным религиозным фанатизмом, переходящим в паранойю. Я послал сообщение на Землю, следующий корабль придет через три месяца. До того нам придется обходиться своими средствами. Скажу еще, что не все так однозначно. Сергей, конечно, не в себе, но он не мог устроить таких разрушений лишь одним электрошокером, пусть даже и мощным. Будем расследовать.

Завтрак закончился в гробовом молчании. Обитатели Европы разошлись по рабочим местам.

К полудню пришел в себя Роберт Митчелл. Дежурная ассистентка необдуманно сообщила об этом по всеобщей связи, вызвав очередное вавилонское столпотворение. Но Давиташвили вошел к больному в сопровождении одной Ким Коллинз.

Роберт полулежал на больничной койке, облепленный датчиками. У изголовья стояла врач и, недовольно качая головой, снимала показания приборов. При виде начальства Митчелл нахмурился, словно что-то припоминая.

— Добрый день, Роберт! — Давиташвили присел на край кровати. — Как самочувствие?

— Ничего. — Ответ Роберта прозвучал едва слышно. — Спасибо.

— Простите, что беспокою, но мне кое-что необходимо знать.

Генетик едва заметно кивнул.

— Скажите, это Сергей ударил вас электрошокером? Это он сжег приборы в аппаратной?

Роберт беззвучно пошевелил губами. Потом спросил:

— А вы, собственно, кто?

Потрясенный директор не нашелся с ответом. Он в изумлении смотрел на неподвижное лицо Митчелла.

— С ним сейчас нельзя общаться, — сказала Римма. — Амнезия. Надеюсь, я смогу с этим справиться, но энцефалограмма скверная.

— Причины? — осведомился полковник.

— Думаю, удар электрическим током.

— Ага! Значит, электрошокер.

— Николай, я уже говорила, что никакой электрошокер не может натворить ничего подобного, — заявила миссис Коллинз.

— А вызвать амнезию может?

— Теоретически может, — сказала врач. — Если выдаст высоковольтный разряд.

— Но шокер Сергея слабый! — запротестовала энергетик. — Он его собрал из всякого хлама. Больше трещит, чем бьет.

— Ничего себе «трещит»! — Полковник машинально потер ногу. — Что же расплавило приборы?

— Сергей говорил об ангеле…

— Прекратить мракобесие! — рявкнул директор и снова повернулся к Митчеллу. — Роберт! Понимаю, вам тяжело, но прошу вас, постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь!

— Вспомнил! — Роберт вяло улыбнулся. — Я все вспомнил!

— Ну же! — подбодрил его директор.

— Вы — Николай Давиташвили. — Митчелл пошевелил указательным пальцем. — А вы — Ким Коллинз. Здравствуйте.

— Здравствуйте, Роберт, — растроганно произнесла Ким. — С возвращением.

Директор вытер со лба пот.

— Николай, — мягко сказала Римма. — Это огромный прогресс. Уверена, скоро мы восстановим память. Имейте терпение.

— Терпение, — буркнул Давиташвили, вставая. — У меня в изоляторе сидит полусумасшедший преступник, люди возбуждены до предела, испорчено ценное оборудование, нарушен ход исследований… Что я пошлю в очередном отчете? А вы мне о терпении! Идемте, миссис Коллинз.

— А крыльев у него шесть, — раздалось вслед. — Шесть, а не два.

Директор метнулся к больному:

— Что это было? Вы его видели? Ангела?

— Мы все увидим его. Когда он придет. Снова.

Глаза Митчелла закрылись.

— Заснул, — констатировала Римма. — Очень жаль, но вам действительно придется уйти. Роберту необходим покой. Ручаюсь, скоро он придет в себя.

— Нужно расспросить Сергея, — сказала Ким. — Если два человека рассказывают об одном и том же, над этим следует задуматься.

В коридоре сыщиков ожидал сюрприз. За дверями столпились все обитатели станции. Давиташвили сразу заметил, что экипаж кучкуется по национальному признаку: русские подпирали стену слева, граждане США уселись на пол справа. Увидев суровые лица Воробьева и Симмонса, директор с трудом отогнал мысль о личном огнестрельном оружии.

— Господин Симмонс, господин Воробьев, — Давиташвили обратился подчеркнуто официально, — у вас есть вопросы?

— Есть, — в унисон ответили оба.

— Скорее просьба, — сказал Симмонс.

— Скажем прямо: требование, — дополнил Воробьев.

Оба решительно шагнули вперед.