Темное влечение

В этот момент мне вдруг стало ясно нечто ужасное. Даже подозрение в страшных убийствах не могло заставить меня перестать испытывать к этому мужчине жестокое, жгучее, как расплавленный воск, желание.

А потому я молча встала, поправила серую юбку форменного платья и вышла из комнаты, ощущая, как у меня в груди занимается пожар, потихоньку выжигая все мысли.

Я чувствовала, что Кайл зовет меня не просто так. Но неужели он узнал о том, что я проникла в его потайную комнату? Как?..

Все то время, что я шла по коридору к комнатам графа, напряжение всё сильнее разливалось по телу. Оно сковывало мышцы, заставляло кусать губы и пускало по позвоночнику лёгкую дрожь. В результате, когда я открыла заветную дверь в покои хозяина и склонилась в поклоне, меня уже конкретно потряхивало.

— Вы ждали меня, ваше сиятельство? — хрипло спросила я, сглатывая ком в пересохшем горле.

— Конечно, ждал, бабочка, — ответил он, и от этого его низкого "бабочка" у меня словно все органы в животе скрутились в горячий узел.

Он был в одном халате. Сидел в кресле напротив камина вполоборота к двери и смотрел на меня. Его волосы были влажными, слипшиеся волнистые пряди падали на плечи и в слегка распахнутый ворот. В руках Кайл держал бокал с чем-то темным и прозрачным, напоминающим по цвету горячую карамель.

— Подойди, — спокойно сказал он и махнул рукой.

Я вздрогнула, нехотя отрываясь от созерцания его загорелой кожи, от рельефа грудных мышц, что были видны из-за слегка распахнутого халата.

— Ну же, — нетерпеливо повторил он, и черные глаза сверкнули.

Я поспешила сделать шаг к нему, лихорадочно соображая, что он от меня хочет. Встала напротив и склонила голову.

Теплый свет камина падал на его лицо, оттеняя впалые щеки, сильную линию подбородка, полные губы. Кайл смотрел на меня снизу вверх, но почему-то складывалось ощущение, что все совсем наоборот. Это положение должно было давать мне хотя бы призрачное ощущение уверенности в себе. Но не давало.

Граф не торопился говорить. Он медленно, словно немного лениво оглядывал меня… как покупатель, который присматривается к товару. И от этого мне становилось стыдно и жарко.

Я не хотела быть товаром. Но сейчас, оказавшись рядом с ним, так близко, что достаточно протянуть руку, мне было ясно: другие желания во мне гораздо сильнее этого. Я даже стала забывать собственные страхи, пережитые в его тайном подвале. Сейчас, зная, что практически прямо под нами в каменных гробах лежит десяток драугров, я не испытывала никакого страха. Боялась я совсем иного.

Боялась и ждала…

— Ну, что ты стоишь? — приподнял бровь Кайл и поднес бокал к своим губам. Сделал глоток и медленно опустил руку на подлокотник кресла.

Второй подлокотник оставался пустым.

Мягкие губы заблестели от напитка, и Кайл облизнул их, заставив меня упереться в него взглядом, почти не в силах оторваться.

— А что… что мне сделать? — выдохнула я, все еще не понимая, что он от меня хочет.

— Сядь, — мягко приказал он.

Я оглянулась по сторонам, ища место.

Пустое кресло стояло в трех метрах левее. Слишком далеко. Диван — вообще на другом конце комнаты.

Оставались журнальный стол, высокий камин, на который я могла бы залететь, будь я настоящей бабочкой, и… свободный подлокотник его кресла.

В ушах застучало.

Я неторопливо шагнула вперед, осторожно присаживаясь рядом. Наши ноги соприкоснулись, и по телу пробежала волна дрожи.

Граф чуть прищурился. Уголки его губ дрогнули, словно ему понравилось мое решение.

В следующую секунду он вдруг коснулся моей ладони, большим пальцем проводя по самому ее центру, немного массируя, и через мгновение вложил в нее свой бокал.

— Попробуй, — прозвучал его бархатистый голос.

Мне оставалось только слушаться. Слушаться и ждать, задыхаясь от бешеного стука в груди.

Я приложила тонкое стекло к губам и сделала глоток. Горячая волна обожгла горло, прокатилась по груди и разлилась по желудку, неожиданно приятно согревая.

Я не закашлялась, хотя очень хотелось. Никогда не пробовала ничего подобного. Однако мне неожиданно понравилось.

— Будто сладкий огонь, — выдохнула удивленно, вглядываясь в прозрачную жидкость с оттенком жженого сахара. — Очень сладкий…

— Это коньяк, настоянный на персиках. Никогда не пробовала?

— Нет, — покачала я головой, — где мне было пробовать? В деревне, где я выросла, свободно попробовать можно было разве что самогон бабушки Быбы. Но я никому не рекомендовала бы это делать, потому что, из чего она его изготавливала, знала лишь она сама да еще ее бесчисленные курицы.

Кайл неожиданно улыбнулся.

— Ой, простите, — добавила я поспешно, пытаясь вернуть бокал. — Вам вряд ли это интересно.

— Отчего же? — проговорил он, осторожно касаясь моей руки с напитком и, игнорируя мое сопротивление, мягко прикладывая его к моим губам. — Твои истории меня забавляют. Расскажи что-нибудь еще.

Темные глаза блеснули, а я вдруг почувствовала, как другая его рука скользнула по моей спине, очерчивая линию позвоночника, проводя ладонью вниз так, что ее жар я почувствовала через ткань.