Темное вожделение

— Позволь мне войти в твое сердце, Шиа, — бормотал Жак у сливочно-белой выпуклости ее груди, около безумного ритма, соединяющегося в мелодию для него. — Прямо здесь, единственная, впусти меня. — Его зубы покусывали ее атласную кожу, а язык ласкал и поглаживал.

Он стягивал ее джинсы с талии по изгибам ее стройных бедер. Падая на колени, Жак обхватил ее бедра руками, уткнулся носом в шелковые трусики, зарываясь глубже. Шиа выкрикнула его имя, а ветер кружил и завывал, принося его назад, окружал ее им, ароматом и силой желания.

— Желай меня, Шиа. Так же. Так, как должно быть. Так же, как сейчас. Ты должна быть со мной. Здесь в сердцевине этого шторма. Прямо сейчас. — Он разорвал шелковые трусики и отбросил в сторону, прижимая ее к себе, наслаждаясь приливом огненного и сладкого жара. Ее тело слегка пошатывалось от удовольствия, и она извивалась под его губами, но он не останавливался, вместо этого посылая ее снова и снова за край.

Шиа могла только прикасаться к его густым темным волосам, сжимая их в кулаке и удерживая, когда мир стал качаться под ногами, а дождь полил на землю. Она стояла обнаженная под проливным дождем, такая горячая, и боялась, что вода зашипит, когда соприкоснется с ее кожей.

— Ты хочешь меня, Шиа? — На этот раз его голос дрожал, словно при всей силе и власти одно ее слово может толкнуть его в пропасть.

Жак был на коленях у ее ног, его любимое лицо отражало мучение, мужчина был так красив, чувственный карпатец, смотрящий на нее. Он не мог существовать без нее, это было очевидно для нее. Абсолютно. Совершенно. Его полная уязвимость. И только на мгновение ветер, казалось, затих, и шторм успокоился, словно сами небеса ждали ответа.

— Ты не можешь знать, как сильно я тебя хочу, Жак, даже если читаешь мои мысли. — Она заставила его встать на ноги, наклонясь вперед, прикасаясь своими губами к его. — Я хочу тебя всем сердцем. Именно так. — Ее дыхание отдавалось теплом на его груди.

Ее язык ласкал его кожу, чувствуя изменения ритма его сердца. Ее руки потянулись к пуговице на его джинсах, и стали медленно освобождать его от давящих ограничений.

Очертания молнии осветили расколотое небо и на мгновение его профиль. Его темное тело, сильные мускулы, его ужасную потребность в ней, все это было полностью показано в ночи. Его взгляд не отрывался от нее, черный и сильный, безумно голодный. Руки Шиа слегка обхватили его, она прижалась своим ртом к плоскому и твердому животу. Жак дернулся, словно она его обожгла. Ее пальцы проследили контуры его словно вырезанных ягодиц, задержавшись на мгновения, стараясь запомнить. Тогда Шиа опустилась на колени, обхватила рукой и стала поглаживать и ласкать всю бархатистую длину. Каждое прикосновение вызывало дрожь танцующего удовольствия в теле, порывы огня, вспыхивающего, надеющегося охватить его.

Жак схватил горсть ее рыжих волос, мокрых и потемневших от проливного дождя. Он убеждал ее, настойчиво работая своими бедрами, поглощенный жаждой ее прикосновения. Она мягко насмешливо рассмеялась, когда ее горячий, влажный рот скользил по нему. Жак застонал и прижал ее к себе, поднимая свое лицо навстречу сильной буре.

— Ты должна понимать это, Шиа. Ты не можешь это делать, не понимая. — Слова вырывались из него с трудом, будто причиняя боль, словно из самой души.

Шиа сжалась, удерживая, следуя за неумышленными толчками, намеренно соблазняя его дальше. Он поднял ее, пряча свое лицо в изгибе шее, дыша глубоко, стараясь восстановить хотя бы подобие контроля. Руками обхватив талию, поднял ее.

— Положи свои ноги мне на талию, любимая. — Он мягко покусывал ее шею, вонзая зубы, а потом языком ослабляя боль.

Шиа обхватила его руками за шею, устраиваясь на нем, ощущая напряженную толщину того, чему он настойчиво искал вход. Жак был таким большим, горячим, она боялась, как бы они оба не вспыхнули в огне. Прежде, чем она смогла расслабиться, он вошел в нее, полностью наполняя. Она прокричала его имя. Звук затерялся в сумасшествии бури, бушующей вокруг них.

Дождь хлестал по лицу, стекая по бледным плечам, вниз по ее полным, блестящим грудям, формируясь в капельки на пиках, привлекая внимание к соскам. Жак ловил воду своим ртом, его тело сильно вонзалось в нее. Огонь сжигал их, уничтожая, перемещаясь между ними. Шиа была жаром, захватившим его, удерживающим его, завлекая все глубже и глубже в ее волшебное нутро.

Губы Жака нашли ее снова, немного жестоко, жадно питаясь, доминируя, предъявляя свои права на нее, ставя клеймо навечно.

— Открой свой ум моему. — Послышался шепот у ее шеи.

Она чувствовала его рот на изгибе своего плеча, его зубы, а потом жар и ощущение голода.

— Открой мне свой разум, Шиа. Впусти меня и держи меня там. — Шепот напоминал сеть волшебника.

Он соткал такую сильную сеть, что у нее не было даже желания отказывать ему в чем-либо.