Темное время

Зеленая то ли длинная куртка, то ли короткий плащ, зеленые же порты, лапоточки, сплетенные из речных трав, куцая бороденка клинышком и глаза навыкате, точно у рыбы. Дедок как дедок, ничего особенного. На улице встретишь — за обычного человека примешь. Разве что только лапти вызовут удивление. Хотя… Нынче в чем только народ по улицам не бродит. Я и казаков с нагайками видал, и готов, живущих по принципу «все свое ношу с собой», а потому тащивших на плечах черные гробы, и даже девушек, изображавших героинь мультфильмов в стиле аниме, поражающих воображение количеством пластических операций, сделанных на лице, затейливым макияжем и костюмом «мечта педофила». Так что этот старичок не самое вычурное, что можно увидеть на московских бульварах.

Встряхнувшись как собака и обрызгав водой недовольно заворчавшего Родьку, который, похоже, и не подумал бросаться меня спасать, я отвесил водяному поясной поклон.

— Впрямь вежлив, — сообщил тот дяде Ермолаю. — Ишь ты!

— Так вы мне жизнь спасли, — лязгая зубами от холода, ответил я речному владыке. — Как по-другому?

Ох, и холодна водица в реке! Днем вроде бы хорошо солнышко припекает, чего же она хоть чуть-чуть не прогрелась-то? Да еще и ветер к вечеру поднялся, аж до костей пробирает!

Я протянул руки к костру, ощущая, как тепло разливается по моему телу.

— Это шутка была, — послышался от реки вкрадчивый женский голос. — Шутка!

— Вот динамита раздобуду и тоже с тобой пошучу! — рявкнул я не поворачиваясь. — Пузом вверх всплывешь! Всех остальных потом за неудобство отблагодарю и отпущу, а тебя на веревке повешу на солнце сушиться! Была русалка — стала вобла!

Жанна хихикнула и захлопала в ладоши, как видно, ей понравилась эта идея.

— Эй-эй, ведьмак! — В голосе водяника шумнула черная штормовая волна. — Эта река — мои владения! Динамитом он надумал швыряться! Лариска — дура, она свое уже получила от меня под зад. И будет!

— Извиняюсь, — снова поклонился я, повернувшись к костру задом. — Уф, хорошо! Но и вы меня поймите — тонуть очень неприятно.

— Кто бы спорил? — тоном парламентера произнес дядя Ермолай. — Но не утонул же? Вон помог тебе Карпыч.

Ага, стало быть у водного хозяина и имя есть. Или только отчество? С этой публикой поди пойми. Они ведь, скорее всего, сами себя именуют.

— Я гляжу, у тебя ревенка на шее? — миролюбиво обратился ко мне водяник. — Так, для красоты или хочешь ее по лунной дорожке запустить?

— Хочу, — охотно ответил я. — Сегодня. Аккурат же середина русальной недели.

— Не поплывет этот венок, — авторитетно заявил Карпыч. — У тебя в нем ревенки-коронки нет, отсюда вижу.

— Чего нет? — насторожился я.

— Середь обычной ревенки раз в пять лет зацветает ревенка-коронка, — пояснил дядя Ермолай. — Стебелек золотистый, а не зеленый, а поверху цветок, что корона трезубая. Ее найти сложно, взять — еще труднее. Она орет так, что травник, который нужных слов не знает, оглохнуть может. У него слух через уши с кровью вытекает. Так вот, без нее твоему плетению грош цена.

— Да? — опешил я. — В книге про это ни слова не было.

Старики дружно рассмеялись, их поддержали русалки.

— Вестимо, не было, — подобрал под себя ноги Карпыч. — Племя людское думает, что все знает, а на деле и понюшки не ведает.

— Так книгу подобные мне писали, — расстроенно сорвал с шеи травяную плетенку я. — А не естествоиспытатели и ботаники.

— А вы что, не люди? — уточнил дядя Ермолай. — Ну да, знаете и видите чуть больше, но суть ваша не меняется. Все спешите, спешите куда-то, вместо того чтобы вокруг внимательно оглядеться.

— И тот, кто до тебя здесь жил, все спешил, — поддержал его водяник. — Я ему говорил, когда в последний раз виделись, — зрю в отражении водном над тобой камень могильный. Плохое вода вещает. Не послушал он меня, и что вышло? Да, а что вышло? Как он сгинул?

— Отравили Захара Петровича, — вздохнул я. — Яд любого свалит, если рядом антидота нет.

— Кого нет? — в один голос спросили старички.

— Чего нет, — пояснил я. — Противоядия. Его не оказалось, зато ваш покорный слуга подвернулся.

— Не самый плохой для тебя случай вышел, парень, — вздернул вверх бороденку водяник. — Ведьмаком стать — не мальков гонять, в этом пользы больше, чем обычным пустоцветом жить. К тому же, слышал я, тебе путь достался хоть и трудный, но зато почетный. Вроде как Ходящий близ Смерти ты.

— А то сам не видишь, — рассмеялся дядя Ермолай, показав на Жанну, которая сидела чуть в сторонке, обняв руками колени, и не мигая смотрела на пляшущее пламя костра. — Вон уже спутницей из неушедших обзавелся.

— Так и правильно, — одобрил Карпыч. — С кем ему еще ходить-то? С перевертышем? Или планетника за пазухой носить?

А ведь ему что-то от меня нужно, точно говорю. Не просто так он разговор к моей сущности подвел. И дядя Ермолай в курсе происходящего. Если ничего особенно экзотического не попросит — пойду навстречу. Много пользы от этого дедка получить можно, спинным мозгом чую.

— Планетника не хочу, — сразу отказался я. — Очень уж это нервная публика.