Тёмное время шуток

Дали голову, и к ней прилагалось блюдо –
чтоб однажды кровь согревающая вскипела.
Иногда любовь доходит до самосуда
и почти что привычного «больше не ваше дело».

Тело пело, когда от смерти хотелось танца.

Тело стыло, когда любовь заходила с тыла.
Ни один из живущих не считывал интонаций.
Ни одним из живых мелодия не забылась.

За секунду до поцелуя ты ищешь выход,

За секунду до поцелуя я каменею.
Ничего, что в моей голове теперь слишком тихо.
Ты ведь долго выпрашивал это, мой Саломея.

В городе с тенью

В городе с тенью кленов или платанов осень едва ощутима,
всегда спонтанна. Птицы на проводах – узелки на память,
идёшь и считаешь, что при себе оставить. В улицах с вечно
певучим эстрадным тембром сложно забыться, легко не
сбиваться с темпа плиток, шагов, трамвайных путей по кру-
гу. Хочешь сбежать от себя – поверни за угол. Юг обнимает
за плечи – сентябрь жаркий. Нет ни навеса, ни тени, ни
дня, ни арки, где можно стоять, если время бежит не с теми.
Хочешь – молчи, пока вечер не опустеет. В городе света
и тени, фонарных льдинок всегда различаешь, кому ты
необходима.

Но осень плетёт паутину в оконной раме.

И ты просыпаешься

в зимнем
чужом
и странном.

Дровосек

Вот заходишь порою один в чудесатый лес —
дровосек дровосеком, а в дебри себя полез.
И, уверенный, рубишь стволы: «Хороша доска», —
не дрожит рука.

Расползаются змеи, напуганы, из коряг,

птицы мечутся, у лисицы глаза горят —
всё орет в тебя, узурпатора-дурака —
не дрожит рука.

Натаскавшийся вдоволь щепок сухих и дров,

ты, пустой, развороченный, руки растерший в кровь,
предвкушаешь: «Построю из этого дом – и ка-а-ак…»
…но дрожит рука.

Аладдин

Никакой нет прелести в том, что привык один.
Аладдин, паладин, ты боишься терять людей.

И поэтому внутренний цензор всегда следит за моментом,

когда указать им: «Ваш дом не здесь». Откреститься до
Крестного хода, сказать им «чур, я от вас защитил эту кре-
пость внутри груди. Чтобы вас не любить – о любви своей я
молчу». И смотреть, кто из них не торопится уходить. В нож-
нах нет нужных слов для них, воин и Аладдин. Цензор души
искал, а находит лишь груды тел.

Ты их сам убивал. Ты и правда теперь один.

Будь по-твоему. Ты ведь этого так хотел.

Это лето приносит бури