Темное золото

— Мэри проживает здесь на законных основания. Чрезвычайно грубо с Вашей стороны угрожать членам моей семьи. Возможно те, кто работает на Вас, и являются просто служащими, но мои люди — моя семья, и они находятся под моей защитой. — Слова были произнесены мягким, приятным голосом похожим на бархат. Вежливая улыбка сопровождала слова, чуть обнажив белые зубы.

Без всякой причины Томас почувствовал еще одну волну страха, прокатившуюся по позвоночнику. Волосы на его теле практически встали дыбом. Его рот так пересох, что он не был уверен, сможет ли говорить. Он вздохнул и решил сделать ход назад. С экономкой он мог управиться, но не этим мужчиной. Он поднял руку в старом символе мира.

— Слушайте, я извиняюсь, что мы так неудачно начали. Прошу прошения, что сорвался. Это был определенно неправильный способ, чтобы прояснить ситуацию, но мой друг отсутствует, и я очень волнуюсь. Я — Томас Ивен.

Эйдан узнал имя сразу. Восходящая звезда промышленности компьютерных игр, воображение, создавшее что-то удивительно популярное — последние новинки видеоигр. Эйдан приподнял бровь.

— Предполагается, что я знаю Вас?

Ивен смутился. Этот разговор вдруг изменил направление, и он больше не контролировал его. Даже его громкое имя не дало ему обычное восхищение и возможность войти в дом. По каким-то причинам этот человек, такой спокойный и вежливый, испугал Ивена до чертиков. Он был на много страшнее, чем вампиры из его воображения. Была угроза, прячущаяся в глубине, как будто бы налет цивилизации был очень тонок, и дикому животному, мощному и хищному, не терпелось вырваться на волю.

Томас попробовал снова.

— Два дня назад я обедал со своей подругой Александрией Хоутон. Она заболела и быстро уехала из ресторана, забыв свой портфель, и не возвратилась. Ее эскизы очень важны для нее; она никогда не забыла бы про них, если бы была в порядке. Три другие женщины исчезли в ту ночь наряду с бездомным мужчиной. Той ночью был ужасный шторм, и полиция полагает, что пропавшие люди могли быть на утесе. Автомобиль Александрии утром был на стоянке за рестораном, но вскоре его отогнал Ваш служащий. — Ивен дал охраннику автомобильной стоянки хорошую сумму денег за эту информацию.

— Александрия — мой близкий друг, мистер Ивен, — ответил ему Эйдан. — Ее младший брат ждал за пределами ресторана, когда ей стало плохо. Он позвонил мне, и я привез их обоих сюда. Мисс Хоутон все еще больна и поэтому не может принимать посетителей. Я уверен — она будет рада слышать, что Вы вернули ей портфель. Я передам ей, что Вы звонили. — Эйдан слегка кивнул головой, продолжая смотреть золотистым немигающим взглядом.

Гладкий приятный голос прояснил, что Томас Ивен ничего для него не значил. Игра была интересной, и Ивен решил принять ставку, сделанную мужчиной. Он практически протянул портфель мужчине, но потом резко вернул его себе, опустив свою руку.

— Извините, но я не знаю, как Вас зовут. — Он проговорил это воинственным тоном. Он не собирался отступать. И не собирался отдавать портфель незнакомцу. Откуда он может знать, что тот говорит правду?

Прекрасная белозубая улыбка появилась во второй раз. Но улыбка послала импульс холода, который буквально сполз по коже Ивена. Это была улыбка хищника, словно зверь, скрывающийся под поверхностью, только что вырвался на волю. В ней не было теплоты, а золотистые глаза теперь опасно поблескивали.

— Я — Эйдан Сэвэдж, мистер Ивен. Это мой дом. Я полагаю, что мы оба поддерживали Сенатора Джонсона год назад, но мы никогда не были знакомы. Я, кажется, вспоминаю теперь, что Вы делаете некоторую разновидность игр.

Томас поморщился. Голос был музыкален, его звучание было таким приятным, что он не мог ничего сделать, ему хотелось слышать его снова и снова. Казалось, он прокладывает свой путь внутри него, крутит и поворачивает до тех пор, пока не будет трудно противиться сказанному мужчиной. Все же, так или иначе, несмотря на чистоту голоса Эйдана Сэвэджа, слова жалили. Ивен имел огромный успех с его знаменитыми играми; они были самой ходовой вещью на рынке. Хуже того, он слышал о неуловимом, чрезвычайно внимательном, пользующимся успехом Эйдане Сэвэдже. И если мужчина с такой репутацией и богатством мог напрямую отвергнуть Томаса, то социальные круги, в которых он вращался, как профессиональные, так и личные, возможно также отвергнут его. Это превращалось в кошмар. Только его потребность в работах Александрии Хоутон заставляла сохранять спокойствие и профессионализм.

— Мне действительно нужно передать это Александрии лично. Ее работа очень важна для нас обоих. Она горела желанием работать со мной, и я, конечно, горю желанием предоставить ей эту работу. — Ивен пытался найти устойчивое положение. — Когда я могу зайти снова?