Темное золото

С удовлетворением Эйдан приобнял ее за плечи. Мэри достала из рефрижератора огромный букет роз в красивой хрустальной вазе. Он почувствовал, как Александрия быстро перевела дыхание.

— Для тебя! — Жизнерадостно сообщила Мэри, игнорируя угрюмое выражение лица Эйдана. — Твой мистер Ивэн принес их для тебя.

Александрия отстранилась от Эйдана и подошла к ней.

— Они такие красивые. Розы. — Проговорила она запыхавшись. — Мне еще никогда не дарили цветы, Мэри. Никогда. — Она прикоснулась к одному лепестку. — Разве они не прекрасны?

Мэри, улыбаясь, кивнула в знак согласия.

— Я тут подумала, что их, возможно, стоит поставить в гостиную, или, если хочешь, можно в твою комнату, это тоже будет не плохо.

У Эйдана буквально чесались руки от желания придушить эту женщину. Он знал Мэри с того момента, как она родилась и до сегодняшнего дня, когда ей было уже шестьдесят два, и они никогда не пререкались. А тут, вдруг, ему захотелось просто-напросто придушить ее. Ему следует оторвать голову Ивэну. Цветы. И почему он сам не подумал о цветах? Почему Мэри не сказала об этом ему сразу? Почему она их взяла? На чьей стороне она, все-таки? Цветы! Он хотел оборвать все до единого лепестка по одному.

— Посмотри, — проворковала Мэри, — он даже удалил шипы, чтобы ты не укололась. Какой внимательный мужчина.

— Когда ты сказала полиции, что мы должны с ними увидится? — Прервал ее Эйдан, испугавшись, что если он это не остановит, то совершит насилие. Он ненавидел Александрию в этот момент, пока она стояла и ласкала лепестки белых роз.

Стефан откашлялся и посмотрел на жену.

— Они просили Вас позвонить, как только вы приедете. Кажется, Ивэн слишком настойчив, особенно после того как объявили, что вчера сгорели два тела в нескольких милях отсюда. Я сказал в полиции, что видел пламя, когда возвращался из магазина, и сразу позвонил по телефону.

Александрия смертельно побелела и посмотрела на Эйдана, точно спрашивая: «Они и об этом будут спрашивать меня?»

Эйдан нежно погладил ее по волосам.

— Конечно, нет, cara. Не тревожься по этому поводу. Они думают, что ты была в больнице. Если нужно, мы предоставим доказательства. Полиция хочет только успокоить неуемную заботу Ивэна, увидев тебя живой и здоровой. Я говорил ему, что с тобой все хорошо, когда он был здесь в последний раз, но Томас не поверил. Он обидел меня этим.

Несмотря на легкие опасения, Александрия не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Ты умирал, дурак. Я не была в безопасности. Ты не забыл, что меня укусил вампир?

Он приподнял бровь.

— Дурак? За все столетия моего существования еще никто не называл меня дураком.

— Ну и что, все равно это правда. У Томаса была уважительная причина так считать. Ты поступаешь, как те средневековые мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы защитить свою честь.

— В свое время у меня был не один поединок.

— Дурак, — произнесла она снова, но вслед за этим рассмеялась. Александрия зарылась лицом в цветы, вдыхая их сладкий аромат. Затем подняла глаза, и ее взгляд перехватил Эйдан, смотрящий на нее со страстью, мужским желанием, которые заставляли ее сердце стучать быстрее. — Мне действительно придется идти в полицию? А ты не можешь это сделать за меня?

Приятно видеть порицание Ивэна с ее стороны, подумал Эйдан, но его раздражало то, как она прижимала к себе цветы.

Стефан покачал головой.

— На самом деле полицию очень заинтересовали тела. Особенно то, как они сгорели. Абсолютно никаких следов не обнаружено. Они даже по зубным слепкам никого не опознали. Я думаю, что они захотят поговорить с нами обоими.

Александрия резко почувствовала слабость и сильнее оперлась на Эйдана.

— Я не умею лгать, Эйдан. Все видят, когда я начинаю врать.

Она приговорила это так убито, точно это был большой грех, раз она не умеет лгать, что он не смог сдержать улыбки.

— Не волнуйся, cara. Я позабочусь о полиции. Все что тебе придется сделать это сидеть на стуле и выглядеть очень хрупкой и бледной. — Уверил ее Эйдан.

Она нахмурилась, посмотрев на него и решив, что он, наверное, издевается над ней.

— Я не могу выглядеть хрупкой или больной. Я здорова, Эйдан.

Тогда он рассмеялся. Он ничего не смог с собой поделать. Звук его смеха был таким бархатистым, чистым, что вызвал у Александрии улыбку, и она даже легонько толкнула его.

— Не смей, Эйдан. Я клянусь, ты так самоуверен, что это даже пугает. Он всегда такой? — Спросила она с первой настоящей улыбкой у Мэри, выражая чисто женскую солидарность.

— Всегда, — торжественно сообщила Мэри, сердечно улыбаясь. Она не осознавала, что очень боялась того, как могут измениться отношения в доме, что она и Стефан станут нежеланными гостями. Она понимала — Эйдан никогда не выгонит их, но напряженные отношения между ними и Александрией были еще не решены, и, рано или поздно, им со Стефаном пришлось бы искать себе новое место. А дом Эйдана был ей домом всю жизнь. Когда она вышла замуж за Стефана, тот переехал и принял ее жизнь, привык и полюбил Эйдана Сэвэджа тоже.

— Мне кажется, что цветы нужно поставить в гостиную. — Согласилась Александрия.