Темногорье

Ветви начали сплетаться в замысловатый узор. Образовался позвоночник, на нем выросли ребра, лопатки и тазовые кости. Затем пришла очередь шейных позвонков и черепа. Рисунок обретал объем: сучья плотно свивались между собой, а острые ветви послужили чудовищу когтями и рядом зубов. Зверь пошарил лапой, выдрал мох и вставил в глазницы. Языком стала сплетенная трава. Приш в изумлении следил, как прямо перед ним вырастает огромный монстр. Первым опомнился поэт, крикнул:

— Бежим! — И они понеслись, не разбирая дороги.

…Ветви со всей силой хлещут по лицу. Кусты растопыривают сучья и хватают за одежду. Поваленные деревья пытаются поставить подножку. Лес гонит путников, точно дичь. Слышен гомон птиц: "Ату их! Ату!". И тяжелое дыхание зверя, который преследует добычу. Лес на его стороне: деревья отклоняются в стороны, давая дорогу. Птицы подсказывают, где искать загнанную дичь.

Дыхание сбоит, точно в груди что-то сломалось, и воздух вырывается со свистом. Нет возможности оглянуться и посмотреть, что с попутчиками. Лишь страх подстегивает не хуже кнута. И хочется вопить от ужаса. Только силой воли Пришу удается удержаться от падения в безумие.

— Глеб, нужен огонь!

Тот откликается совсем рядом:

— Твою мать! Спички в рюкзаке! Надо бежать к костру.

Куда именно? Похоже, они умчались далеко — не найти. А за спиной внезапно наступила тишина, точно в уши набилась вата. Тук-тук… Тук-тук-тук… Сердце забилось с перебоями, будто испуганный зверек. Что за?.. И тут прямо перед ним выросла морда чудовища. Сухая трава вывалилась изо рта, мох повис на ниточке. Вот и всё. Останутся от них с Глебом лишь косточки. Хорошо, что Мёнгере убежала. Если только чудовище потом за ней не бросится.

Приш отступил назад, под ним хрустнула ветка. Чудовище заскрипело сучьями и распахнуло пасть, из нее, как змеи, полезли гибкие ветви. Приш закричал от омерзения и страха. Как глупо! Он хочет жить и вернуться домой! А сейчас всё закончится. Нечестно это! Кажется, Глеб тоже орал. А может, эхо.

Запахло дымом и дохнуло жаром, точно огонь дотянулся до них через лес. Затрещали сучья. Зверь дернулся и начал оседать. Его плоть обугливалась и рассыпалась пеплом. Чудовище несколько раз конвульсивно вздрогнуло и затихло. Позади него стояла Мёнгере, она держала в руках горящую палку. Рядом с ней на поверженного зверя рычал Хухэ. Приш не ожидал столько храбрости от маленькой лисички, да и от девушки тоже. Видимо, она единственная, кто не потерял головы, а бросился сразу к костру.

Он подошел и порывисто обнял Мёнгере. Она на мгновение застыла, а потом тоже неловко прижалась к нему. Через мгновение к ним присоединился Глеб. Они немного постояли, приходя в себя от пережитого.

Глава тринадцатая. Не спи!

Глеб отстранился.

— Как ты сообразила? — поинтересовался он.

Мёнгере указала на Хухэ:

— Он позвал меня за собой.

Глеб наклонился, чтобы погладить фенека, но тот отскочил и оскалил клыки.

— Строгий какой, — обиделся Глеб. — Ты чего? Я же тебя не обижу.

— Он дикий, — объяснила Мёнгере. — Прибился ко мне в пустыне.

— Понятно, — Глеб разогнулся, — а я думал, он у тебя вместо котика. Ладно, сейчас надо забрать рюкзак и уходить.

Хухэ побежал к лагерю. Костер уже догорал, но путникам было не до него. Глеб стал собирать вещи. Приш разглядел на его рубашке кровь.

— Наверное, от напряжения раны вскрылись, — ответил поэт, — пришлось здорово поработать. Но плевать, убираемся поскорее.

— Ты как? — спросил Приш.

— На удивление, нормально.

Они погасили огонь, Приш взял мешок поэта, несмотря на его возражения. Затем Мёнгере попросила:

— Хухэ, выведи нас отсюда.

Фенек тявкнул, и они последовали за ним.

Лисичка медленно передвигалась по лесу. Ее уши смешно топорщились, когда она прислушивалась к звукам вокруг. Сейчас окружающее казалось обычным, но ощущение взгляда в спину не проходило. Поэтому, когда кусты поредели и впереди показался просвет, все вздохнули с облегчением. Тем более, что наткнулись на ручей. Мёнгере промыла раны Глеба и нанесла слой мази. Теперь его шрамы выглядели куда лучше — краснота вокруг них уменьшилась.

— Это хорошая мазь, — сказала довольная Мёнгере, — траву для нее собирают рядом с рекой Омирук. Кроме одной — вешников. За ними надо идти в пустыню.

— Здесь такие не растут, — замотал головой Приш.

Они наполнили водой бутылки и бурдюк и поспешили дальше. Туда, где виднелась заброшенная дорога.