Темногорск

Тине вдруг жаль стало – ту, прежнюю, глупенькую, наивную и влюбленную. Жалко до слез. Такая хорошая девочка была, преданная, ни на кого больше не глядела – только на него. Всегда, еще с детства, ей именно такая жизнь и мечталась: чтоб любимый был самый лучший, самый-самый, такой, каким гордиться можно, а Тина подле него. И чтоб любовь навсегда, на всю жизнь одна, и никогда ни в нем, любимом, ни в себе, ни в чувстве своем не было сомнения. Тина росла с уверенностью, что не положена ей никакая другая судьба – только эта на роду написана. Теперь прежняя уверенность разбилась вдребезги. И прежняя Тина – тоже. Даже осколков не осталось. Но себя не вернешь – что ж тут поделаешь. Новый дар отныне у нее – с ним и жить.

* * *

Женщины заглянули на Уткино поле. Здесь на лотках торговали всякой мелочью: кассетами с записями колдовских заклинаний, амулетами с колдовскими заговорами (сплошь фальшивыми), брошюрками по магической практике.

– Тина! – вдруг кто-то окликнул молодую колдунью.

Она обернулась.

Подле лотка стояла старуха в белом, как у Тины, платке. Годы только-только начали гнуть старухину спину, хотя волосы были уже белы как снег. Один старухин глаз смотрел мертво, второй же был прозрачен, ехиден, лукав. Тина сразу ее узнала: Марья Севастьяновна Воробьева, Романа мать. Виделись они однажды в Пустосвятове и даже побеседовали почти любезно. Марья Севастьяновна Тине кивнула, давая понять, что признала. Однако не улыбнулась при этом. Впрочем, одна колдунья другой редко улыбается.

– Возьми! – сказала Марья Севастьяновна отрывисто и протянула Тине старенький чемоданчик.

Тина взяла.

– Что там? – спросила с опаской.

Одна ведьма другой может змею подарить или одежду отравленную.

– Дома увидишь! – сухо ответила Воробьева.

Тина глянула ей в глаза и увидела, что в светлом прозрачном глазу старухи отражается прежняя Типа, наивная глупая девчонка, а в другом, мертвом, – уверенная в себе красавица-колдунья.

Этой новой себя Тина боялась.

* * *

Вернувшись с прогулки, девушка заперлась в своей комнате.

Поставила на стол дареный чемоданчик с металлическими уголками. Провела ладонями по верхней крышке, как учил Роман, – проверяла, нет ли на подарке порчи. Порчи не было. Было по три металлических гвоздика в каждом уголке, и каждый заговорен на удачу. Чемоданчик был заперт на ключик. Впрочем, ключ тут же к ручке на веревочке был привязан. А подле него – еще один. Похоже, от какой-то двери.

От двери? В дом?

Тина подняла крышку. Внутри в пожелтевшей вате лежала белая тарелка. Очень похожая на те, что были у Романа и в которых он видел истину. Прозревал сквозь расстояние и время. По размерам тарелка была точно такая же, как у водного колдуна. И фарфор кузнецовский. Только у этой по краю шла причудливая роспись. То ли буковки мелкие, то ли просто узор замысловатый. Тина попыталась роспись в лупу рассмотреть, но глаза тут же застлали слезы.

Несколько минут Тина сидела, раздумывая. Потом медленно поднялась, вышла во двор, принесла из колодца воды и налила в тарелку до краев. Прежде чем коснуться водного зеркала, долго смотрела на голубоватое дно тарелки. Наконец решилась и опустила ладонь. Пальцы тут же занемели, ладонь стало остро покалывать в одном месте.

Тина отдернула руку. Да так и замерла. Смотрела, не могла оторвать глаз. Потом наклонилась, приникла к краю тарелки и выпила студеную влагу, от которой ныли зубы, всю, до дна.

– Пусть так и будет, – прошептала. – Так и будет.

* * *

А тем временем у себя в комнате Эмма Эмильевна открыла только что приобретенный том «Мастера и Маргариты» и принялась читать:

«В тот же момент что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди и залила крахмальную рубашку и жилет».

Эмма Эмильевна в ужасе захлопнула книгу.

Глава 5 ДОМ НА ВЕДЬМИНСКОЙ

Обитать в многоквартирном доме колдуну несподручно. Во-первых, соседей все время донимают колдовские шумы, во-вторых, вечно посетители на лестнице толкутся. Так что выход один: купить отдельный дом, лучше всего деревянный, дерево – оно всегда колдунам сродни; поставить забор повыше – тут и кирпич подойдет, канавы глубокие со всех четырех сторон выкопать, и чтобы ни зимой ни летом канавы те не пересыхали. На самом деле колдун не дом обустраивает – настоящее гнездо вьет.