Темнота. Конец прекрасной эпохи

Андрей видел его только в новостях. Это правая рука Императора, выполняющая львиную долю его работы. Пока Император проводит конференции и беседы, первый советник разъезжает по всей Империи и принимает участие в самых грязных делах, которые не так много освещаются в СМИ. Он пытался наладить отношения с Окраинами, решившими заполучить суверенитет, а потом еще и взбесившимися после появления Темноты, он один из первых, кто привлекал внимание к проблеме Темноты еще при ее первых упоминаниях. Кто знает, может Империя уже развалилась бы, если б не он.

Первый советник повернулся лицом вошедшим, ровным шагом прошел навстречу, протянул руку.

– А, здравствуйте, рад с вами познакомиться, я Отто Шнайдер, первый советник Императора, – начал он с легкой улыбкой на лице, пожимая руки, – вы, я понимаю, Андрей Хомский, старший оператор струнного устройства Стокума, а вы, леди, Ада Улыбина, старший полевой историк. Я ни в чем не ошибаюсь? Нет? Отлично. Прошу, проходите, присаживайтесь, мы ждали вас.

Андрей и Ада прошли вдоль колеи фото экс-директоров и сели рядом с военным. Советник и начальник ОКО сели рядом с Гёделем. Гёдель все также спокойно взирал на них. Казалось, он и не сомневался, что Андрей придет с самого начала. Директор начал, сложив руки на стол:

– Добрый вечер, дамы и господа. Для начала следует познакомиться друг с другом. Господа первый советник Шнайдер, консультант по информационной безопасности Гёдель, начальник ОКО Шишкин, капитан военной разведки Бегишев, – военный в это время повернул голову, чтобы показать себя. Его строгое квадратное лицо было озарено вниманием. Он наблюдал, стараясь не упустить ничего. – И, здравствуйте, господин Хомский, старший оператор СУС, госпожа Улыбина, старший полевой историк.

Первый советник не переставал все это время следить своими соколиными глазами за Андреем и Адой. Когда же директор сделал паузу, он бросил взгляд на Гёделя. Тот ответил ему горделивой улыбкой, словно говорил: «Вот видишь!». Тем временем директор продолжал:

– Есть необходимость предупредить как новоприбывших, так и всех остальных вновь, что данная встреча не официальна, она не будет зарегистрирована нигде, никаких средств записи нет и нельзя использовать, здесь работает глушилка. Все, что будет здесь сказано, здесь и останется. В случае разглашения секретной информации в отношении виновника будет инициировано уголовное преследование. Сегодняшнее ЧП и так попортило нервы, а тут еще это, – он тихонько вздохнул, пытаясь не потерять лицо. Он постучал пальцем по поверхности стола, чем вывел фото одного из операторов, Тимура Урусова, что заставило Андрея затаить дыхание. Директор оттолкнул от себя изображение, после чего оно появилось перед каждым из присутствующих. – Шишкин, освети дело.

Начальник ОКО видимо обратился к своим «Орлам», так как его глаза куда-то запропастились.

– Сегодня утром, в десять часов, тринадцать минут, двадцать семь секунд Старший оператор Урусов Тимур, воспользовавшись неконтролируемой ситуацией эвакуации граждан, захватил струнное устройство Стокума, являющееся собственностью Института… – первый советник при этих словах тихо ухмыльнулся, вызвав тем самым косой взгляд директора. Они оба знали, что проекта вообще не было бы без инвестиций из государственной казны, но по-разному видели его значимость. – …совершил несанкционированный переход. После продолжительных попыток установить с ним контакт его действия были квалифицированы как дезертирство.

Андрей затаил дыхание, его губы дрогнули. В этот момент он поймал на себе взгляд Ады, которая тут же отвела его в сторону. Андрей смотрел на лицо Тимура: высокий лоб, черные выразительные глаза, горбатый нос, пухлые губы, – и никак не мог поверить, что этот человек просто сбежал. Он сорвался? Его заставили? Кто, зачем, куда, когда, мысли промелькнули и исчезли. Они не удовлетворяли Андрея. Все это какая-то чушь. Он снова посмотрел на Аду. Та также с удивлением смотрела на изображение Тимура.

– А как все-таки вышло, что ОКО проморгало это? Да и почему об это им стало известно так поздно? – советник вцепился в Шишкина глазами. – Целый отдел был создан специально для этого.

Шишкин постарался выпрямиться и встретиться глазами с советником, что явно давалось ему с трудом. Он пытался не подавать виду, что его что-то беспокоит. Он постарался спрятаться за механическими словами, что явно предпочитал в своей жизни разговорам напрямую:

– Отдел контроля операторов с самого первого дня своей работы заявило о необходимости всестороннего слежения за деятельностью операторов, но ввиду наличия у них прав на свободу, были только ограничены возможности их передвижения, а также возможности в маневренности самого струнного устройства Стокума…

– Да, без всех этих ваших длинных речей, пожалуйста, – прервал того советник, при этом перебрав в воздухе своими пальцами, словно набирая текст. – И так понятно, что он воспользовался сегодняшней неразберихой. А что же на счет психологического состояния этого оператора? Ваш отдел должен был его проверять, если я не ошибаюсь.