Темнотропье

И я ее крики услышал. Вот только они были в РАЗЫ слабее. Таймер даже не добавился. Через две секунды спал один из эффектов – «слабость в ногах». Я тут же пихнулся от земли и отполз от крысы на метр. Это дало мне передышку еще в три секунды. И пропал эффект «общая слабость».

- Хы…. – исторг я злобно, поднимаясь на ноги и доставая из мешка приберегаемый на крайний случай новехонький бамбуковый дротик – Ну тварь!

Писк!

Я прыжком ушел назад едва только крыса разинула пасть. Ведь есть у нее какой-то предел в дистанции. На моих ушах мелко завибрировали «наушники» из слима. Кстати, слышать я стал гораздо хуже – видимо Ползун перекрывал собой большую часть звуков. Но сейчас это неважно.

Оскалившись, я выставил перед собой дротик и прыгнул вперед. Конец тебе крыса!...

К моменту, когда я спокойно спустился по дымящимся ступеням, огонь уже погас. Гнездо сгорело дотла. А саму дверь и не затронуло почти – древесина можно сказать мореная, железом окованная. Тут солидный пожар потребуется, чтобы ее прожечь насквозь.

Ломиться я не стал.

Сжал пальцы в кулак и одними костяшками постучал – тихо и вежливо. Всего три раза.

Тук. Тук. Тук.

И замер в ожидании.

Спустя полминуты ровно с той стороны двери послышался чуть скрипучий голос:

- Кто там?

От неожиданно будничного вопроса заданного спокойным голосом, я несколько оторопел, но, выдержав тон, ответил:

- Здравствуйте. Я от старого Крутована Сказочника. Он отправил меня сюда с поручением – узнать, что случилось с его старинным приятелем Затхликом. Вы случайно не Затхлик?

Грохнула задвижка, квадратное окошко в дверной створке открылось, на меня взглянуло что-то темное. Вроде лицо, а вроде и нет. Из окошка пахнуло тленом. Я улыбнулся шире, стараясь не перебарщивать с оскалом.

- Крутован часто жарит вкусные пирожки, не принес ли ты их с собой для Затхлика? И не поредела ли красная борода Крутована?

- Борода у него седая – ответил я – И жарит он блины, а не пирожки. На солнечной сковородке. В его камеру ведет длинный и узкий лестничный пролет. Внутри очень много зеркал, установленных на стенах в таком порядке, чтобы отражать и фокусировать лучи в одной точке.

- Верно! – куда более радостно ответил голос – Затхлик – это я. И друг Крутована – мой друг. Как твое имя, незнакомец?

- Шмыг! Меня зовут Шмыг.

- Я буду рад принять тебя в гости и угостить вкусным чаем по собственному рецепту. Но прежде чем я открою дверь – скажи, что сталось с мерзким крысиным гнездом?

- Крысы убиты, гнездо уничтожено – улыбнулся я устало, вытирая грязную щеку столь же грязной рукой.

- Слава Засухе! – обрадованно проворчал Затхлик – Заходи же! Заходи в гости!

Загремел засов, дверь скрипнула и подалась внутрь, открывая темный проход. Запах тлена стал куда сильнее. Одновременно с этим мне в лицо ударил теплый поток сухого воздуха. Странное сочетание ощущений и запахов. Вспыхнул яркий огонек. Моргнув, я взглянул на осветившееся пространство. Поразительно…. Больше всего комната была похожа на кабинет ученого мужа.

Однако ученый муж находился за гранью нищеты и поэтому пытался компенсировать нехватку рабочих материалов и приборов всем тем, что под руку попадется. Разглядывать можно было очень долго, но вещей было столько, что на их осмотр уйдет слишком много времени.

Квадратная комната с каменными стенами. Посередине большой и каменный же стол. Рядом каменная лавка. В каждой стене длинные и глубокие ниши. В стене напротив двери видна узкая продольная щель забранная решеткой – оттуда исходит поток сухого и теплого воздуха, прогревающего и просушивающего всю небольшую комнату.

Хлам…. Хлам…. Хлам….

Хлама здесь просто немеряно. Повсюду коробки, рулоны, груды старых костей, дощечки, ветки, банки с разноцветными шариками и прочим и прочим и прочим.

Один только микроскоп чего стоит – если я правильно понял назначение старой винной бутылки установленной горлышком вверх на самодельном штативе. Снизу шел еще целый ряд и бутылочных донышек выстроенных словно линзы. Под самодельным микроскопом лежал крысиный череп. Это его рассматривал владелец дома сего? Рядышком кипа желтых обрывков бумаги исчерканных каракулями.

Хозяин привлек к себе внимание скромным покашливанием и, спохватившись, я перевел взгляд на него.

Когда-то он наверняка был высоким и широкоплечим представительным мужчиной. Возможно даже с солидным животиком и парой дополнительных подбородков. Когда-то. В те годы, когда возводились пирамиды. И, наверное, в те же времена над стоящим передом мной мужчиной добросовестно потрудились профессионалы своего дела.

Они избавили его тело от мозга. Извлекли внутренности. Помариновали тело в щелочном растворе. Зашили все ненужные отверстия. Затем подсушили бедолагу на легком ветерке в тенечке. И под конец удивительной процедуры обмотали его с ног до головы десятками метров широких полотняных бинтов.

Мумия.

Господин Затхлик, старый друг Крутована Сказочника, был самой настоящей мумией.

Передо мной стояла нежить – ведь он нежить? – поправляющая сползающий на левую глазницу рваный бинт и старательно пытаясь улыбнуться.