Темноты

Хоть Файне и не назвала имени, покровитель должен был догадаться, о ком полуэльфийка говорила: о суке, которая называла себя «леди Наталан». После того, что Файне вытворила этой ночью… Ладно. По крайней мере, мучительно скорчившееся лицо Айлиры Наталан должно было отогнать кошмарные воспоминания о той ночи восьмидесятилетней давности.

— Ах, — мужчина внимательно посмотрел на неё. — И всё же, что-то не так. В чём дело?

— Ни в чём, — Файне прикончила чашу вина и жестом заказала другую. — Скажи мне лучше, это ведь был блестящий план, да? Если бы Рас не пришёл, я бы разрушила их отношения с Лориэн, верно?

Девушка увидела кривую улыбку собеседника, увидела, как глаза мужчины тускло блестят в свете, словно улыбаются одним им ведомой шутке. Теперь была его очередь замолчать.

— Что? — спросила Файне.

— Просто удивляюсь, — сказал он, — как ты похожа на свою мать.

В любой другой день она приняла бы это за комплимент.

Файне фыркнула.

— Что ты имеешь в виду? — спросила девушка с ложной бравадой в голосе. — То, что я гордая? Величественная? Любящая соревноваться? Может… — она откинула волосы назад. — Красивая?

Он махнул рукой в перчатке и издал смешок.

— Почему нет? — девушка посмотрела на него через стол. — Говори прямо, судьбоплёт.

— Как хочешь, — сказал он. — Она обладала всеми перечисленными качествами и не только ими, но у неё также были изъяны. Ты показала схожую слабость. Но она меня даже не печалит, а скорее забавляет.

— У моей матери, — фыркнула Файне. — Не было слабостей.

Мужчина пожал плечами, и Файне разглядела тусклый огонёк в его глазах.

— Как скажешь.

Эти два слова выбили землю у девушки из-под ног: живое напоминание того, что она лишь глупая девчонка, которая никогда по-настоящему не знала собственной матери — в отличие от её покровителя.

Иногда она по-настоящему и истово ненавидела этого мужчину. Любила его, конечно, но в то же время и ненавидела.

— Если ты собираешься издеваться надо мной, то хотя бы выражайся понятнее, — сказала Файне. Её губа задрожала.

— Хорошо, — ответил покровитель. — Твоя мать… Если что-то шло не в точности так, как она планировала, победа не приносила ей радости. Я вижу тот же запал в тебе, моё милое дитя.

— Это смешно, — дрогнул голос девушки. — Я довольна. Смотри, как я…

Он потянулся через стол и накрыл ладонью руки девушки, оборвав её речь. Файне почувствовала пугающий жар его пальцев, словно по его венам тёк огонь. Девушка с удивлением посмотрела на него.

— В конце концов, — произнёс мужчина. — Разве ты не преуспела с уничтожением этой… этой леди Наталан?

Это имя больно ударило её, но Файне почувствовала лишь глубокую, непобедимую тоску.

— Я… Я думаю, да, но… — Файне вытерла щёки. — Будь ты проклят, я довольна!

— Тогда почему ты плачешь? — спросил он. Девушка опустила глаза и увидела белый платок в изящной, идеальной руке, в углу платка красной ниткой были вышиты инициалы «Л.В.Т.».

Полуэльфийка не взяла платка и вытерла нос рукой.

— Это не имеет значения, — сказала она.

Иллюзия могла скрыть слёзы.

— Как скажешь, — её покровитель терпеливо улыбнулся, в его глазах ничего нельзя было прочитать. — Не беспокойся, люди не меняются. Убийца или герой, ангел или шлюха — никто не меняется. Мы лишь носим разные маски.

Файне пробила дрожь. Она смерила собеседника холодным взглядом.

— Должно быть, ты действительно её ненавидишь.

— Кого? — спросил он, пряча носовой платок в цветастый камзол.

 — Её, — Файне сжала зубы. О ком ещё она могла говорить? Желтоглазая шлюха — женщина, разрушившая её жизнь, забравшая единственное дорогое в этой жизни.

Девушка поняла, что он хочет вынудить её произнести имя. Это можно пережить.

— Айлиру, — сказала Файне. Даже произносить это было мерзко. — Должно быть, ты ненавидишь её также сильно, как и я.

— Ах.

Файне выругалась себе под нос, предаваясь воспоминаниям. Она видела столько боли на проклятом лице — и всё же, это не успокаивало её. Девушка не знала, что должна чувствовать.

 Покровитель потянулся и коснулся её щеки. Файне почувствовала, как шрам под иллюзией стало нестерпимо жечь — девушка словно заново переживала ту ночь.

— Ненавижу ли я её? Нет, — его глаза горели как расплавленное золото. — Скорее, наоборот.

Файне несколько раз открыла и закрыла рот.

— Я не понимаю.

— Нет, — его взгляд в этот момент показался грустным. — Я и не жду, что ты поймёшь.

Он отклонился. Файне почувствовала, будто от неё что-то отрезали — словно топор отрубил её руку, оставив бессильно покалывающий обрубок.

— Ты не поймёшь, — сказал он. — Пока нет. И, думаю, не поймёшь в течение ещё нескольких столетий.

Гнев зародился где-то внизу живота и поднялся вверх — чудовищная ярость заставила её отбросить сомнения. Обычно сомнения девушка использовала, чтобы защититься от самой себя — их и хитрость.

Слова Файне звучали холодно и резали как сталь.

— Обращаешься со мной как с младенцем?

— Нет, — ответил он. — Как с той, у кого нету соответствующего опыта.

— Вот как? — Файне медленно потянулась. — Тебе сложно будет найти то, в чём у меня нет… Опыта, — она медленно облизнула губы.