Темные аллеи

На другой день он опять пришел и сел за свой столик. Она была сперва занята, принимала заказ двух французов и вслух повторяла, отмечая на блокноте:

- Cavair rouge, salade russe... Deux chachlyks..7

Потом вышла, вернулась и пошла к нему с легкой улыбкой, уже как к знакомому:

- Добрый вечер. Приятно, что вам у нас понравилось.

Он весело приподнялся:

- Доброго здоровья. Очень понравилось. Как вас величать прикажете?

- Ольга Александровна. А вас, позвольте узнать?

- Николай Платоныч.

Они пожали друг другу руки, и она подняла блокнот:

- Нынче у нас чудный рассольник. Повар у нас замечательный, на яхте у великого князя Александра Михайловича служил.

- Прекрасно, рассольник так рассольник... А вы давно тут работаете?

- Третий месяц.

- А раньше где?

- Раньше была продавщицей в Printemps.

- Верно, из-за сокращений лишились места?

- Да, по доброй воле не ушла бы.

Он с удовольствием подумал, что, значит, дело не в "ami", - и спросил:

- Вы замужняя?

- Да.

- А муж ваш что делает?

- Работает в Югославии. Бывший участник белого движения. Вы, вероятно, тоже?

- Да, участвовал и в великой и в гражданской войне.

- Это сразу видно. И, вероятно, генерал, - сказала она, улыбаясь.

- Бывший. Теперь пишу истории этих войн по заказам разных иностранных издательств... Как же это вы одна?

- Так вот и одна...

На третий вечер он спросил:

- Вы любите синема?

Она ответила, ставя на стол мисочку с борщом:

- Иногда бывает интересно.

- Вот теперь идет в синема "Etoile" какой-то, говорят, замечательный фильм. Хотите пойдем посмотрим? У вас есть, конечно, выходные дни?

- Мерси. Я свободна по понедельникам.

- Ну вот и пойдем в понедельник. Нынче что? Суббота? Значит послезавтра. Идет?

- Идет. Завтра вы, очевидно, не придете?

- Нет, еду за город, к знакомым. А почему вы спрашиваете?

- Не знаю... Это странно, но я уж как-то привыкла к вам.

Он благодарно взглянул на нее и покраснел:

- И я к вам. Знаете, на свете так мало счастливых встреч...

И поспешил переменить разговор:

- Итак, послезавтра. Где же нам встретиться? Вы где живете?

- Возле метро Motte-Picquet.

- Видите, как удобно, - прямой путь до Etoile. Я буду ждать вас там при выходе из метро ровно в восемь с половиной.

- Мерси.

Он шутливо поклонился:

- C'est moi qui vous remercie8. Уложите детей, - улыбаясь, сказал он, чтобы узнать, нет ли у нее ребенка, - и приезжайте.

- Слава Богу, этого добра у меня нет, - ответила она и плавно понесла от него тарелки.

Он был и растроган и хмурился, идя домой. "Я уже привыкла к вам..." Да, может быть, это и есть долгожданная счастливая встреча. Только поздно, поздно. Le bon Dieu envoie toujours des culottes a ceux qui n'ont pas de derriere...9

Вечером в понедельник шел дождь, мглистое небо над Парижем мутно краснело. Надеясь поужинать с ней на Монпарнассе, он не обедал, зашел в кафе на Chauss~e de la Muette, съел сандвич с ветчиной, выпил кружку пива и, закурив, сел в такси. У входа в метро Etoile остановил шофера и вышел под дождь на тротуар толстый, с багровыми щеками шофер доверчиво стал ждать его. Из метро несло банным ветром, густо и черно поднимался по лестницам народ, раскрывая на ходу зонтики, газетчик резко выкрикивал возле него низким утиным кряканьем названия вечерних выпусков. Внезапно в подымавшейся толпе показалась она. Он радостно двинулся к ней навстречу:

- Ольга Александровна...

Нарядно и модно одетая, она свободно, не так, как в столовой, подняла на него черно-подведенные глаза, дамским движением подала руку, на которой висел зонтик, подхватив другой подол длинного вечернего платья, - он обрадовался еще больше: "Вечернее платье, - значит, тоже думала, что после синема поедем куда-нибудь", - и отвернул край ее перчатки, поцеловал кисть белой руки.

- Бедный, вы долго ждали?

- Нет, я только что приехал. Идем скорей в такси...

И с давно не испытанным волнением он вошел за ней в полутемную пахнущую сырым сукном карету. На повороте карету сильно качнуло, внутренность ее на мгновение осветил фонарь, - он невольно поддержал ее за талию, почувствовал запах пудры от ее щеки, увидал ее крупные колени под вечерним черным платьем, блеск черного глаза и полные в красной помаде губы: совсем другая женщина сидела теперь возле него.

В темном зале, глядя на сияющую белизну экрана, по которой косо летали и падали в облаках гулко жужжащие распластанные аэропланы, они тихо переговаривались:

- Вы одна или с какой-нибудь подругой живете?

- Одна. В сущности, ужасно. Отельчик чистый, теплый, но, знаете, из тех, куда можно зайти на ночь или на часы с девицей... Шестой этаж, лифта, конечно, нет, на четвертом этаже красный коврик на лестнице кончается... Ночью, в дождь страшная тоска. Раскроешь окно - ни души нигде, совсем мертвый город, Бог знает где-то внизу один фонарь под дождем... А вы, конечно, холостой и тоже в отеле живете?