Читаем Темные аллеи. Окаянные дни полностью

Могилы, ветряки, дороги и курганы —Все смерклось, отошло и скрылося из глаз.За дальней их чертой погас закат румяный,Но точно ждет чего вечерний тихий час.И вот идет она, Степная Ночь, с востока…За нею синий мрак над нивами встает…На меркнущий закат, грустна и одинока,Она задумчиво среди хлебов идет.И медлит на межах, и слушает молчанье…Глядит вослед зари, где в призрачной далиЕще мерещутся колосьев очертаньяИ слабо брезжит свет над сумраком земли.И полон взор ее, загадочно-унылый,Великой кротости и думы вековойО том, что ведают лишь темные могилы,Степь молчаливая да звезд узор живой.1894

«Нагая степь пустыней веет…»

Нагая степь пустыней веет…Уж пал зазимок на поля,И в черных пашнях снег белеет,Как будто в трауре земля.Глубоким сном среди лощиныДеревня спит… Ноябрь идет,Пруд застывает, и с плотиныЛиства поблекшая лозиныУныло сыплется на лед.Вот день… Но скупо над землеюСияет солнце; поглядитИз-за бугра оно зареюСквозь сучья черные ракит,Пригреет кроткими лучами —И вновь потонет в облаках…А ветер жидкими тенямиВ саду играет под ветвями,Сухой травой шуршит в кустах…1894

«Что в том, что где-то, на далеком…»

Что в том, что где-то, на далекомМорском прибрежье, валуныБлестят на солнце мокрым бокомИз набегающей волны?Не я ли сам, по чьей-то воле,Вообразил тот край морской,Осенний ветер, запах солиИ белых чаек шумный рой?О, сколько их – невыразимых,Ненужных миру чувств и снов,Душою в сладкой муке зримых, —И что они? И чей в них зов?1895

Костер

Ворох листьев сухих все сильней, веселей разгорается,    И трещит и пылает костер.Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветру развевается,    Затянул весь лесной косогор.Лес гудит на горе, низко гнутся березы ветвистые,    Меж стволами качается тень…Блеском, шумом листвы наполняет леса золотистые    Этот солнечный ветреный день.А в долине – затишье, светло от орешника яркого,    И по светлой долине леснойТянет гарью сухой от костра распаленного, жаркого,    Развевается дым голубой.Камни, за́росли, рвы. Лучезарным теплом очарованный,    В полусне я лежу у куста…Странно желтой листвой озарен этот дол заколдованный,    Эти лисьи, глухие места!Ветер стоны несет… Не собаки ль вдали заливаются?    Не рога ли тоскуют, вопят?А вершины шумят, а вершины скрипят и качаются,    Однотонно шумят и скрипят…17. IX.95Лес Жемчужникова

«Ночь наступила, день угас…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное