Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия

Примерно с конца Второй мировой войны историческая наука стала отходить от так называемого философского историзма - представления о том, что история в целом имеет определенное направление и движется к некоему определенному конечному пункту. Когда-то такие линейные и телеологические схемы были весьма распространены; более того, они легли в основу некоторых крупных историографических работ и были центральными для таких мыслителей, как Платон, Гегель и Маркс. В настоящее время, напротив, большинство квалифицированных историков утверждают, что реальный ход истории опровергает подобные грандиозные замыслы. Мы стали скептически относиться к представлению о том, что события должны неумолимо развиваться по единой траектории, направленной к некой универсальной цели. На самом деле подобные метаисторические теории порой оказывались опасными и разрушительными. На смену философскому историзму сегодня приходит акцент на случайности и прерывистости истории. Мы смирились с тем, что одновременно могут действовать несколько тенденций, что, например, прогресс, регресс и застой могут сосуществовать. Мы предпочитаем писать историю во множественном, а не в единственном числе. При этом мы все еще понимаем необходимость обобщений, ценим масштабность изложения и с воодушевлением воспринимаем смелые и новаторские идеи. Когда историк формулирует такую новую, убедительную интерпретацию, мы с удовольствием принимаем его работу.

 

Подведение итогов и вынесение вердикта

Если бы когнитивный психолог Стивен Пинкер постарался узнать о том, как на самом деле работают профессиональные студенты-историки, он бы знал то, что я только что изложил. В кампусе Гарвардского университета в Кембридже (штат Массачусетс), где преподает Пинкер, факультет психологии находится в нескольких минутах ходьбы от исторического факультета. Прогулка от зала Уильяма Джеймса на Киркланд-стрит до главной университетской библиотеки Widener проходит прямо мимо Робинсон-холла, где располагаются выдающиеся преподаватели истории Гарварда, включая двух авторов данного сборника. Пинкеру, видимо, не пришло в голову зайти и проконсультироваться со своими институтскими коллегами по целой области знаний, в которой он не имел никакой подготовки, даже когда он был занят написанием двух масштабных книг, претендующих на выявление и анализ важных исторических событий.

Следовательно, центральный аргумент Пинкера о прогрессирующем умиротворении нашего вида и связанное с ним утверждение о том, что настоящее время является самым мирным периодом в истории человечества, сопряжены с целым рядом проблем. Ниже приводится краткое описание недостатков, на которые обратили внимание авторы данного сборника:

1. Слишком узкое определение насилия как статистически зафиксированной смертности от гражданских и военных причин.

2. Преувеличение насилия в определенные прошлые эпохи, чтобы противопоставить его якобы мирному течению современной эпохи.

3. Радикальное игнорирование геохронологического контекста.

4. Приведение необработанных количественных данных для придания презентации надуманного псевдонаучного качества.

5. Тенденция в одной теме за другой игнорировать или отвергать большое количество контрдоказательств.

6. Непривлечение наиболее значимых и авторитетных научных работ по многим вопросам.

7. Исключение целых категорий насилия, которые усложнили бы, а то и опровергли его тезис, таких как насилие над коренным населением, колониальное насилие, насилие в тюрьмах, экологическое насилие и насилие над животными.

8. Привилегированное отношение к Западной Европе и Северной Америке по сравнению с историей Латинской Америки, Африки, Азии и других стран в работе, которая стремится объяснить поведение во всем мире.

9. Минимализация ужасов ХХ века, включая Первую и Вторую мировую войну, Холокост, сталинский СССР, маоистский Китай и камбоджийский Пол Пот.

10. Непризнание наследия массового насилия, которое сохраняется в течение длительного времени после завершения травмирующих событий.

11. Отказ от новых форм насилия и вновь выявленных форм насилия в прошлом, таких как сексуальное насилие над детьми, сексуальное насилие в военное время, международная торговля людьми и кибернасилие.

12. Систематическое нежелание признавать и исследовать идеологические ориентации, лежащие в основе его мышления и написания.

К этому перечню следует добавить тревожную реакцию Пинкера на то, как были восприняты его книги. Его рефлексивное, обиженное отвержение любых критических замечаний, похоже, сочетается с полной неспособностью к самокоррекции.

При оценке экспертами в каждой области "Лучшие ангелы нашей природы" и "Просвещение сегодня" были признаны недостоверными. Эмпирические, методологические, интерпретационные и аргументационные проблемы сбивают с толку оба захода Пинкера в историю. Как первой отметила Линда Фибигер, претензии Пинкера не воспринимаются всерьез историками ни в одной из специализированных областей знаний. Его работа совершает насилие над историей.

 

Старые и новые истории