Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия

Противоречивая попытка Пинкера соединить технократию с неолиберализмом может показаться классическим явлением XXI века, однако она имеет интересный прецедент XVIII века. Как уже отмечалось, многие мыслители XVIII века с явным подозрением относились к народному, демократическому политическому действию, но это подозрение вряд ли отличало их от длинного ряда предшественников, восходящих к грекам. Однако одна школа мыслителей XVIII века все же попыталась совместить веру в правление образованных элит с верой в свободные рынки. Это была школа, известная как физиократы, которая впервые сформировалась вокруг французского придворного врача Франсуа Кесне, а затем стала включать в себя таких известных деятелей, как государственный деятель-реформатор Анн-Роберт Турго, математик и революционный политик маркиз де Кондорсе. Известные также как "экономисты", физиократы способствовали развитию экономической мысли как отдельной области знаний, выступали за свободную торговлю и впервые популяризировали фразу "laissez faire, laissez passer". Синтезируя широкий спектр более ранних философских и религиозных трудов, авторы которых разработали концепцию "самоорганизующихся систем", они постулировали, что рынки, будучи предоставлены сами себе, естественным образом приводят к стабильному, но динамичному экономическому равновесию. Как заключил один из самых популярных авторов-физиократов Пьер-Поль Ле Мерсье де ла Ривьер: "мир, таким образом, работает сам по себе".

Однако, даже проповедуя достоинства свободных рынков (часто с культовым рвением), физиократы оставались верными слугами абсолютной монархии Франции старого режима и воздерживались от серьезной пропаганды политической либерализации. Тюрго, недолго пробывший на посту эффективного премьер-министра Франции в 1774-1776 годах, попытался реализовать амбициозную программу реформ, включавшую освобождение цен на зерно и отмену основных привилегий и монополий французских торговых гильдий. Он также предложил создать ряд новых представительных учреждений, но исключительно в качестве консультативных органов, которые должны были доводить до сведения центральной администрации информацию и мнения образованной общественности. Концепция Тюрго в значительной степени сводилась к рациональному управлению обществом сверху вниз такими экспертами-администраторами, как он сам.

Позиция Тюрго, как ни странно, закончилась катастрофой. Его попытки экономической либерализации привели к массовым народным волнениям, а отсутствие сопутствующей политической либерализации привело к тому, что он не смог сформировать электорат среди растущего числа французов, которые стали рассматривать дряхлые структуры французского абсолютизма как неэффективные и деспотичные. В то же время реформы подорвали его поддержку среди той части французской общественности, которая все еще представляла себе французское правительство как патерналистское, патриархальное правление всемогущего короля, благодетельно следящего за благополучием даже самых ничтожных своих подданных. Менее чем за два года придворные враги воспользовались отсутствием поддержки и организовали падение Тюрго. Его реформы были в основном отменены, что способствовало возникновению той политической неразберихи и паралича, на фоне которых тринадцать лет спустя начнется Французская революция.