Тёмные дни (СИ)

От многочисленного отряда к этому моменту осталась едва половина. В основном погибали жители города, но не только. Жажда, голод, песчаные ловушки и холод губили всех. Люди стали снимать одежду с умерших, чтобы укрываться от песка днём и укутываться от холода ночью.

Дни отличались от ночей тусклыми сумерками, окрашивавшими пустыню в цвет засохшей крови. Песок, беспрерывно летевший в лицо, не позволял рассмотреть ничего на расстоянии нескольких сот метров. У людей было ощущение потерянности в пространстве и времени. Скорее всего, они и правда потерялись, ведь Корт вёл караван наугад.

Ощущение беды, близкой и неминуемой, нависло над путниками, словно тень Ассаима. Оно почти физически давило на плечи, прижимало к земле. Люди боялись поднять глаза к небу или посмотреть вперёд. Страх поглотил их. Дни и ночи проходили, как в тяжёлом бреду.

Разговоры и смех, раздававшиеся ещё неделю назад, стихли. Люди почти не говорили между собой. Только плотнее жались друг к другу по ночам. Вчера Корт видел пару пожилых атлургов, которые шли, держась за руки, хотя проявление чувств на людях у народа было не принято. Должно быть, они понимали, что это могут быть их последние дни вместе. Последние дни на этой земле.

Юта тоже шагала рядом с Кортом. Молчаливая и сосредоточенная. Время от времени она бросала на него взгляды украдкой. Словно желала убедиться: всё ли с ним в порядке, может ли он продолжать идти? Не собирается ли сдаться? Корт не собирался. Но эти взгляды и были единственным, что ещё заставляло его двигаться вперёд.

Поначалу Юта неуверенно отказывалась от того, чтобы идти вместе с Кортом. До этого, на протяжении всего похода, жрица находилась вместе со своим народом. Иногда Корту казалось, что она была той движущей силой, что заставляла лиатрасцев день за днём подниматься и идти дальше. Будто двигатель в огромной людской машине, без неё люди давно отчаялись бы, растерялись и пропали.

Корт понимал это, но сейчас его это не волновало.

— Ты должна идти рядом, — повторил Корт в который раз, угрюмо глядя в землю.

Он не приводил аргументов, не уговаривал, не сыпал доводами. Он просто утверждал. И Юта поняла: у него и нет никаких доводов. Она просто нужна ему. И она пошла рядом.

После того, как они спустились с гор, произошло ещё кое-что. Отряд Вандегрида приблизился к каравану. Теперь они шли за ними вслед, почти наступая на пятки. Корт понимал, что это было связано с ухудшившейся видимостью. И всё равно не мог спокойно спать по ночам. Он боялся внезапного нападения. Поэтому настоял на том, чтобы в лагере постоянно дежурил вооружённый отряд, готовый поднять всех на ноги по тревоге.

Хотя видел Корт и другое. Отряд Вандегрида тоже сильно уменьшился. И не факт, что теперь у них было достаточно сил для подобного нападения. Гибли ли его люди, также как и атлурги, от голода и жажды? Губила ли их пустыня? Или Вандегрид сам побросал часть своих людей, чтобы сберечь для себя воду и продовольствие? Корт мог только гадать.

Да, их отряд уменьшился, но всё ещё оставался силён. Благодаря различной технике, они не так голодали и мёрзли. И ещё Корт был уверен, что Вандегрид скорее бросит людей, чем оставит оружие. Итого, у Правителя оставался небольшой, но сильный и хорошо вооружённый отряд. У Корта же — не считая женщин, стариков и детей — лишь горстка оборванных, голодных и отчаявшихся людей, вооружённых луками и ножами.

Перевес был не в их пользу. Хотя сейчас думать об этом было бессмысленно. Если в ближайшие дни они каким-то чудом не наткнутся на Город Богов, им всем придёт конец.

Корт ложился спать под звуки песка, стучащего о полог. Ощущение тревоги и неминуемой беды усиливалось по ночам. Корт снова почти не мог спать. Беспрестанно он вылезал из «палатки», оставляя Юту одну сопеть на остывающем ложе. Ругат до рези в глазах всматривался во тьму, вслушивался в завывания ветра.

Но его обострённые чувства лишь играли с ним злую шутку. То Корту мерещилось, что он видит чьи-то неясные очертания во тьме. Но когда он на ощупь пробирался туда, оказывалось, что во мраке ничего нет. В завываниях ветра и треске песка ругат слышал то чей-то плач, то рык зверя, то неясные шёпоты. Существовало ли что-то из этого на самом деле, или было лишь болезненной игрой его воображения, Корт так и не выяснил.

В очередной раз вернувшись после своей бесполезной, лишь усугублявшей тревоги вахты, Корт почувствовал, что Юта не спит.

Девушка сидела на постели, растирая руками глаза. Наверное, только что проснулась.

— Замёрзла? — спросил Корт.

Но вместо того, чтобы улечься рядом, согревая маленькое продрогшее тело своим, Корт остался сидеть у входа.

— Куда ты ходил? — ответила Юта вопросом на вопрос.

Корт довольно хорошо видел её в темноте. Очертания острых скул, растрёпанные со сна волосы, беспокойный блеск глаз. Чёрно-белый набросок искусного художника, нарисованный тенью среди теней.

— Я выходил подежурить, — неопределённо ответил Корт. Ведь Юта прекрасно знала, что сегодня не его очередь.

— Корт? — позвала девушка. Маленькая ладошка нащупала в темноте его руку. — Всё в порядке?