Тёмные дни (СИ)

Юта не договорила. Ужасный крик разорвал воздух, когда, отбиваясь от противников, нога Корта снова подвернулась. Он сделал шаг назад, но там уже разинул чёрную пасть провал в полу. Корт не удержал равновесия и, лишь раз взмахнув руками, рухнул вниз.

Крик всё продолжался. Джар обернулся. По тому, как он смотрел на неё, Юта поняла: кричал не Корт. Кричала она. Без единой мысли в голове, Юта выскочила из-за спины Джара и ринулась к провалу. Увидеть. Увидеть его во что бы то ни стало. Ей наперерез кинулись два бойца. Те самые, из-за которых Корт упал.

Нет! Увидеть его! Но ей не дали добежать до края и заглянуть вниз. Ей не хватило совсем чуть-чуть. Не замечая ничего кругом, Юта продолжала рваться вперёд. Голову пронзила боль. Её оглушило. Мир быстро схлопывался. Заваливаясь набок, уже теряя сознание, Юта увидела высокую худую фигуру в длинной накидке, выпрыгивающую из окна.

Глава 5. В плену боли

Юта очнулась рывком — от боли. Это было похоже на возвращение из небытия — глухого и липкого, державшего её разум цепкими пальцами. Юта с трудом открыла опухшие глаза и посмотрела вверх. Она была подвешена за руки на длинный крюк, свисавший с потолка, словно туша для разделки.

Руки были туго перетянуты верёвкой. Грубая бечёвка врезалась в тонкие запястья, обдирая кожу. Как будто в них каждую секунду вонзались раскалённые ножи. Боль пульсировала и растекалась по рукам вниз. Терпеть было почти невозможно. Кончиками пальцев ног Юта едва могла касаться пола. Не достаточно, чтобы опереться. Не достаточно, чтобы снять хоть часть нагрузки с рук. Это было пыткой.

Другие источники боли — тупая боль в голове, мешавшая думать, и боль затёкшего тела, ходившая вверх-вниз волнами — ощущались приглушённо, как через ватное одеяло.

Юта разлепила потрескавшиеся от жажды губы и простонала:

— Есть тут кто-нибудь? От… отпустите меня.

На глаза наворачивались слёзы. Юта попыталась развернуться вокруг собственной оси и осмотреться. От этого движения запястья ожгло так, словно их прижгли раскалённой кочергой. По предплечью потекла кровь.

Зрение наконец прояснилось. Юта находилась в небольшой комнате без окон и мебели. Выкрашенные белой краской стены и тяжёлая железная дверь напротив. С потолка на длинном шнуре свисала одинокая тусклая лампочка.

Юта была одна, и единственным звуком было её собственное прерывистое дыхание. Юта подумала про Корта. Эта мысль пришла сама собой, как утренний свет, — первое, что видишь после пробуждения. Она была естественна, как биение сердца, как ток крови по жилам.

И тут же новая боль охватила всё тело, распространяясь из груди. Боль воспоминания о том, что случилось прежде, чем её схватили. Юта задохнулась. Слёзы хлынули из глаз, прочерчивая на грязных щеках серебряные дорожки. Физическая боль смешивалась с душевной, словно две могучие реки встретились, чтобы объединить свои воды. Подхваченную их водоворотом, Юту крутило и швыряло об острые скалы. Затем мутные воды утянули её в глубину, и Юта отключилась.

Снова очнулась она от того, что кто-то бил её по щекам. Юта чувствовала это и хотела открыть глаза, но тело не слушалось. Она пребывала на грани сознания и забытья. Потом в лицо плеснули холодной водой. Это не было неприятно. Наоборот, иссушенными от жажды губами Юта потянулась к влаге. Это заставило её тело содрогануться и наконец придти в себя.

— Хочешь пить? — спросил мужской голос. — Дай ей.

Чьи-то руки поднесли к губам чашку. Проливая половину на себя, Юта жадно глотала холодную сладкую воду.

Шаги зазвучали по комнате, отдаваясь эхом от стен. Или это так гудело у неё в голове? Тот же сильный голос сказал:

— Оставь нас.

Дверь хлопнула. Кто-то вышел. Юта с усилием раскрыла слипшиеся от слёз веки.

— Кто вы? Где Корт? — прохрипела она, не узнавая собственный голос.

— Твои друзья мертвы, — ответил мужчина. — Здесь только мы. Ты и я, Юталиэн.

Юта напряглась, стараясь сосредоточить взгляд на человеке, стоявшем перед ней.

Это был немолодой мужчина с мощным широким телосложением. В том возрасте, когда человек уже набрался опыта и мудрости, знаний и уверенности в себе, но ещё достаточно крепок и здоров. Когда наивность и глупость молодости уже остались в прошлом, но силы и желание что-то делать ещё не ушли.

Лицо мужчины было бледным, никогда не знавшим солнечного света. Полностью седые, серебрёные временем волосы были пострижены коротко и стояли на голове ёжиком.

На нём был дорогой костюм от «Братьев Брит» и золотые часы, усеянные бриллиантами. Вживую Юта видела такие всего однажды, когда присутствовала на пресс-конференции руководителя лиатрасского банка. На указательном пальце правой руки блестел массивный золотой перстень.

Но наибольшее впечатление производила аура, исходившая от старика, — аура человека, облечённого большой властью. Она окружала его словно аромат дорогих духов, словно напряжение в воздухе перед грозой. Юте приходилось встречаться со многими «сильными мира сего». Но такого мощного запаха власти она не ощущала ещё никогда.