Тёмные дни (СИ)

— Ты ошибаешься. Ты уверен в неудаче, потому что уже многие столетия никто не совершал таких переходов. Согласен, это будет трудно и опасно. Но это реально. Я говорю, как человек, который провёл в пустыне много месяцев.

Корт снова обратился к народу:

— Такой длительный переход, безусловно, опасен. И скажу вам честно, не все дойдут до конца. Потому пойдут лишь добровольцы. Самые сильные и выносливые. Те, кто готов рисковать и даже пожертвовать собой, чтобы спасти своих родных: свои семьи, своих матерей, сестёр, жён и детей.

Мы — атлурги, и пора вспомнить, что это значит. Когда-то Руг провёл через пустыню первых из народа и научил нас выживать. С тех пор он покровительствует самым сильным и смелым. Он может отнять, но может и даровать жизнь.

А если и этих доводов для вас недостаточно, то я скажу следующее. Я уверен, что боги будут на нашей стороне, и сделаю для этого всё. Отряд добровольцев поведу лично я. В этом случае наши шансы не просто увеличатся, — они станут реальными.

По мере того, как Корт говорил, тон голосов сменялся с недовольного на изумлённый. Тихий шёпот постепенно перерос в грохот рушащейся лавины.

Гвирн пытался что-то возражать, но на этот раз атлурги не затихали при звуках его голоса. Они продолжали бушевать. Спорить и соглашаться не только с Кортом, но и друг с другом. Эхо голосов отражалось от высоких сводов, обрушиваясь вниз, многократно усиленное. Корт с трудом мог расслышать собственные мысли.

Неожиданно вперёд шагнул атлург из толпы. У него было крепкое телосложение, с которым резко контрастировало лицо, застывшее безжизненной маской, и ссутулившиеся плечи. Как будто из него выдернули стержень, и сильное, ещё молодое тело обвисло тряпичной куклой.

Он встал лицом к атлургам и сказал что-то, что за рёвом голосов Корт не расслышал. Мужчина повторил, уже громче. Корт видел, как внезапно и резко его спина выпрямилась, а кулаки крепко сжались. Третий раз атлург крикнул так громко и отчаянно, что наконец привлёк к себе внимание.

— Я пойду с Кортом! — Вот что он кричал.

А когда атлурги немного стихли и повернули к нему лица, повторил ещё несколько раз:

— Я пойду с Кортом. Я пойду с ним.

И вдруг он снова сдулся. Плечи поникли, а голос звучал приглушённо.

— Вы тут обсуждаете, как поступить, чтобы что-то выгадать для себя. Примериваетесь, за кем пойти, чтобы ваш лурд мог отдать поменьше, а получить побольше. Занимаетесь интриганством, строите теории, хорохоритесь друг перед другом. А между тем народ уже начал нести потери.

У меня умерла грудная дочь, потому что у её матери нет молока — ей самой нечего пить. Поэтому я готов стать первым добровольцем. Я лучше сам сгину в песках, чем допущу, чтобы умер еще кто-то из моих родных.

На долгую минуту в Зале воцарилось молчание. Несчастному отцу удалось пристыдить всех, и Корт не был исключением.

— Спасибо, — негромко сказал он спустя некоторое время. — Я с радостью разделю с тобой тяготы пути.

— Не надо благодарности, — с горечью проговорил атлург. — Я делаю это для своей семьи, даже если мне самому никогда не суждено будет вернуться.

Корт ничего не ответил, только кивнул.

— Он прав. Скоро такое начнёт происходить повсеместно. У меня тоже маленький ребёнок. Я пойду.

— И я.

— И я!

Количество атлургов, желающих стать добровольцами, быстро росло. И вскоре стихийно организовавшийся отряд уже насчитывал несколько десятков человек.

Атлургов можно было назвать по-разному, но трусами они не были. А семейные ценности были здесь настолько сильны, что без преувеличения каждый мужчина, не раздумывая, мог пожертвовать собой ради родных и близких. Но среди добровольцев были не только мужчины. Вызвалось и несколько женщин — и этому Корт тоже не был удивлён.

Он с удовлетворением и благодарностью кивнул, принимая сразу всех желающих присоединиться. Корт не сомневался, что после сегодняшнего Утегатола ещё в течение, по меньшей мере, недели количество добровольцев будет расти.

Корт уже мог представить себе эту силу. Этих мужчин и женщин, объединённых общей целью, общей опасностью и общим возвышенным порывом. Он был горд за них. Горд за свой народ.

Его размышления прервал басовитый голос Ауслага:

— Что ж, если с этим покончено, есть ли у кого-то ещё вопросы, которые он хотел бы вынести на обсуждение?

Взгляд Корта моментально метнулся к Юте. Девушка неподвижно стояла в стороне, глядя в пол. Она молчала.

— Хорошо, — пророкотал глашатай. — Тогда на сегодня всё. И да пребудет с нами воля Руга!

***

Один поворот, другой, третий. Юта не боялась заблудиться, ведь уже не раз бывала тут. Настало утро следующего дня после Утегатола, и Юта не была уверена в том, что мужчина сейчас дома, но всё равно пришла. К своему удивлению, отдёрнув полог, она увидела его, сидящим за столом лицом к внутренним покоям. Его крепкую, идеально ровную спину, обтянутую кофтой тонкой выделки.

Гвирн обернулся на звук.

— Юта? Рад, что ты зашла. Проходи.