Темные дороги

Мы со Скипом только начинали учиться в средней школе, когда этот самый астероид – 1984 XL1 – пролетел на расстоянии шестидесяти тысяч миль от Земли. Помню, это случилось под Рождество, мы еще повесили в конторе шахты дерьмовый старый венок, который мама Скипа выкинула.

Про астероид я услышал в новостях и сразу хотел позвонить Скипу, но он меня опередил. Нас ошарашила мысль, что камень в 100 000 тонн и размером с небоскреб взорвется у нас над головами и сотрет с лица земли Соединенные Штаты. Скрещение орбит – вот как следовало назвать такую штуку.

На следующий день я вылез из автобуса возле дома Скипа, мы прихватили бутылку рома из запасов его матушки и направились к железнодорожным путям.

Весь день мы с ним обсуждали крутую грядущую катастрофу: по расчетам ученых, не менее тысячи астероидов, которые могут положить конец жизни на нашей планете, пересекают орбиту Земли; поднявшаяся пыль и дым на долгие годы скроют солнце, наступит «ядерная зима», ледниковый период, гигантские цунами уничтожат полмира; спастись можно, если только взорвать перед астероидом ядерную бомбу, которая его не уничтожит, но собьет с курса, причем ученых надо предупредить за пять месяцев, a XL1 заметили, когда лететь ему оставалось всего четырнадцать часов, и сочли маленьким. Мы увидим конец света за шесть секунд до удара.

И мы разожгли костер на снегу, напились и принялись философствовать.

На кой ходить в школу, если завтра вся планета все равно будет уничтожена? На хрена искать работу? Чего ради слушаться родителей, да и вообще других людей? Единственное, что имеет смысл, это всласть потрахаться. Ни я, ни Скип не могли похвастаться достижениями по этой части, но, учитывая перспективу, пора было заняться вопросом вплотную.

Мы были уверены, что из всех окружающих людей одни мы должным образом оценили масштаб события, которое чуть было не произошло. Всем было начхать – родителям, школьникам, даже учителям естествознания.

Единственным известным мне человеком, который проникся, была Джоди. Особенно ее взволновало, когда я ей рассказал, что гигантский астероид вроде этого, по всей видимости, уничтожил динозавров. Разумеется, я понимал: она еще слишком маленькая, чтобы понять все до конца. Скип и Донни заинтересовались, когда по новостям показали компьютерную графику: комета выбрасывает реактивные струи пара, в которые превратила ее корону ядерная реакция.

А все остальные как жили, так и жили. Влачили жалкое существование. Нет чтобы посмотреть на небо. Когда поздно вечером была специальная передача про астероиды, папаша даже наорал на меня, какого черта я переключаю каналы.

Я попытался ему растолковать весь ужас и восторг случившегося: нам наглядно показали, чего на самом деле стоит человечество; мелочи обрели значение, а великие подвиги утратили величие.

Папаша поудобнее уселся на диване и заявил, что вероятность попасть под грузовик куда больше и чтобы я отдал ему, наконец, чертов пульт от телевизора.

Я подождал, пока он не отвлечется, не забудет на время обо мне, достал блокнот и записал определение астероида, пересекающего орбиту Земли. Пожалуй, впервые я занялся самообразованием. Следующий раз наступит, когда я после маминого ареста буду искать в библиотеке, какая разница между умышленным лишением человека жизни, убийством по внезапно возникшему умыслу и неумышленным убийством.

Я записал: «Вероятность столкновения мала, но если только оно произойдет, то будет внезапным и всеуничтожающим».

Типа ПРАВДЫ о маме и папаше. Я знал: она укрыта. Я также знал: если я когда-нибудь столкнусь с правдой лицом к лицу, мой мир рухнет. Я ничего не мог поделать, только игнорировать ее и надеяться, что она не зацепит мою орбиту. А я тем временем постараюсь насытить свою жизнь.

Я ждал звонка Келли Мерсер четыре дня. Цифру «четыре» я специально не назначал, она выпала случайно. Но после того, как я, наплевав на посудомоечную машину «Хотпойнт», которую мне полагалось загрузить в фургон доставки «Беркли», залез в кабину своего пикапа, еще раз перелистал альбом с репродукциями и поехал к ее дому, я понял: это число играет в моей жизни немалую роль.

В моей семье четверо детей. Когда мама застрелила отца, Джоди было четыре года. Скип проучится в колледже четыре года. Без папашиной спутниковой тарелки у нас осталось четыре телеканала. Было четыре группы продуктов до того, как правительство разработало пищевую пирамиду[25] (к огромному облегчению Скипа: он никак не мог постичь, почему овощи объединены с фруктами и что общего между яйцами и сыром). Мисти оставила у меня на руке четыре царапины. У нас во дворе четыре пустые собачьи конуры. Мне нравятся четыре художника: Пьер Боннар; тот хрен, что нарисовал артишоки; Фрэнсис Бэкон и вот этот абстракционист, Джексон Поллок.