Темные души (СИ)

Фанатичность Агнии и её воля, которая была сильнее воли всех родственников, живших ранее или живущих сейчас, сковала тело и разум Кати. У неё не осталось иных чувств, кроме ужаса перед неизбежным. С трудом переведя взгляд с одного лица на другое стоявших рядом с ней людей, она видела разные выражения: тупую покорность и восторг, страх и надежду. Перед ней промелькнуло лицо матери, сидевшей в кресле. Та внимала голосу сверху как божьему гласу. Григорий, её сводный брат, стоял рядом с выражением холодного бешенства, ярости и бессилия. Катерина, полускрытая толпой, держала в руках чётки. Возможно, она молилась. Гильом был бесстрастен в своём кресле. Только жалость, словно судорога, пробегала по его лицу. У самых дверей стоял другой Григорий – её благочестивый брат. Который самовольно взял на себя обязанности духовного наставника Агнии. Непонимание, непостижимость происходящего сменялись на его лице ужасом. И у самых дверей стоял Бертран. Вот уж кого можно было пожалеть: все его честолюбивые планы рушились. Сам руководивший и приносивший жертвы, теперь оказался в роли одной из них. Он прижимал к груди два старых потемневших щита. На одном из них крылатая двухголовая змея оскалила пасти на еле и хвосте, на другом козёл с головой барана и двумя парами рогов козла и барана бил копытом. Возможно, диалог Кати и Агнии отдавался и в его голове, потому что на мгновение его всепоглощающая ярость пересилила волю Агнии, и он со всего размаха бросил щиты на пол, обдав осколками рядом стоящих родственников. Те, на кого попали щепки, даже не шевельнулись, сохраняя на лицах прежнее выражение. Но тут же Бертрана пронзила дрожь с ног до головы, и он застыл с весьма глупым выражением лица.

- Ты видишь? – снова услышала Катя в голове голос Агнии. – Сам проклятый решил судьбу своего рода! Он сам подтвердил слова бога! Да будет исполнена воля его!

Агния воздела руки, распахивая полы своей одежды. Раздался еле слышный шум и шипение, сопровождавшиеся железным лязганьем. «Это конец, - подумала Катя. – Будь оно всё проклято!»

- Не ропщи! – снова раздался суровый голос Агнии в голове Кати. – Ты приобретёшь больше! Ты должна радоваться, что умираешь от моей руки. Твоя душа идёт к небу очищенной. А я остаюсь с вашими грехами здесь, нести наказание за них.

«Больная на голову фанатичка», - вяло подумала Катя. Постепенно её сознание начало туманиться, веки тяжелеть, тело расслабляться. Постепенно силы оставили её, и она мешком упала на пол. С глухим стуком на пол упали те, кто стоял на ногах. Сидевшие в креслах и на стульях расслабленно откинулись на спинки и подлокотники. В течение нескольких часов в просторном зале не осталось живого человека. Агния с удовлетворением наблюдала дело своих рук сквозь стекло сверху. Затем мысленно приказав всем големам собраться в башне, она направилась туда сама.

Глава девятнадцатая

Снаружи замка бушевала гроза. Ветер пригибал деревья к земле и покачивал машины, стоявшие во дворе. Холодный дождь хлестал плетьми. Чёрные тучи, обгоняя друг друга, неслись по небу.

Агния поднялась к башне и приказала големам выйти на скат крыши и шагать вниз. Молчаливая толпа стройными рядами прыгала вниз и разбивалась насмерть.

Когда последний голем прыгнул вниз, на крышу вышла Агния. Её белое одеяние развевалось на ветру, ветер трепал её белые волосы.

- Боже! – возопила она. – Я исполнила волю твою! Даруй прощение этому роду! Избавь от проклятия этот дом!

Словно в ответ на её слова раздался оглушительный раскат грома.

- Слышу голос твой! – кричала Агния. – В день рождения сына своего, прояви милосердие! Не требуй жертвы! Дай мне надежду! По воле твоей погубила я душу! Яви милосердие!

Она простёрла руки к небу и затянула псалом. Ослепительная вспышка пронзила небо, и яркая молния стрелой коснулась Агнии, заставив её тело содрогнуться. Одежда на ней мгновенно вспыхнула. Поражённое молнией тело, объятое пламенем, рухнуло на крышу и покатилось к одной из ветхих дыр, которую в своё время не заделали големы. Агния упала внутрь. Загорелись занавески, ковры, покрывала, мебель. Пламя медленно, но верно продвигалось от одной комнаты к другой. Скоро весь замок горел. Толстое стекло в зале начало трескаться от жара.