Тёмные фантазии (СИ)

Приступай к экспериментам, — пророкотал альбинос так, словно пожелал смерти нонарцу. Столько яда сочилось в его словах, столько иронии, сарказма. Затем он склонился и зло прошипел на ушко Дарьи, которая, раскрыв рот, во все глаза смотрела на Ялайша, словно впервые видела обнаженного мужчину: — Но знай, лучше меня никто не доставит тебе удовольствия. Можешь сесть ему на лицо и понять разницу между нами. Тебя подсадить?

Полукровка выпучил глаза, поражаясь, что в такой момент кто-то может возбудиться, а Дарья не выглядела напуганной, нет, создавалось ощущение, что она с трудом справлялась со своим дыханием, рассматривая Ялайша, словно запоминала каждую часть тела.

Девушка взглянула в лицо полукровке своими нереально горящими пламенем глазами, пугая сумасшедшей улыбкой. А голос… О, этот ее прерывистый с хрипотцой голос! Просто ток пронесся по натянутым нервам от ее голоса! Неужели она и вправду завелась?

— Демис, а ты знаешь, что у Ялайша длиннее, чем у тебя…

Нонарец, отрезвев от ее слов, выпучил глаза, замотав головой, глядя на перекошенное яростью лицо альбиноса, скалящегося, словно дикий зверь. Вот оно лицо смерти. И ведь не докажешь, что не длиннее. Просто не успеешь.

Девушка оглянулась на своего фаворита и, хихикнув, заговорила вновь:

— У него язык длиннее твоего, Демис, и поверь, если я сяду ему на лицо, то ты можешь проиграть.

Альбинос моргнул, с шумом втянул воздух и обернулся на Дарью, перестав расчленять взглядом бедного Ялайша.

— Милая моя покровительница, длина языка еще не признак мастерства. Нужно уметь им пользоваться. Всем своим телом нужно уметь пользоваться правильно, чтобы доставить максимальное удовольствие женщине. Своей любимой женщине.

— Ой ли любимой, — отмахнулась от манаукца Дарья и подошла ближе к кровати.

Ялайш замычал и замотал головой, моля ее не приближаться. Альбинос, кажется, был не в себе. Еще одна капля на весы его терпения и он начнет убивать.

— Любимой, Дарья. Ты сделала свой выбор, а я свой.

Прозвучало как приговор, вот только кому? Ялайш не понимал, о чем говорили модифицированные.

Шиянарец театральным взмахом подначил девчонку.

— Давай же, Дарья, убей его.

Полукровка отдернулся от протянутой руки девушки, которая, явно не слушая никого, погладила его по плоскому животу.

— Поразительный цвет. Мне он очень нравится. Серый, с еле заметным синим отливом, как твои волосы, Лапушка. Оригинально. — Но видя состояние полукровки, она села ровнее, при этом продолжая гладить его живот. — Ты не бойся, я не собираюсь тебя убивать.

Да неужели? Ялайшу слабо верилось, ведь за спиной Дарьи возвышался тот, кто явно был настроен более решительно.

— Если ты с ней переспишь, то умрешь, — подтвердил опасения полукровки альбинос. И вот кого слушать, кому из них двоих верить? — Нонарцы очень чувствительны к манне. А она у нас не только в крови, но даже в слюне, — продолжал пугать шиянарец. — Кстати, как ты себя чувствовал, когда посмел пихнуть свой не в меру длинный язык Дарье в рот?

Ревность и сарказм смертельный коктейль, и полукровке сложно было понять: искренне ли альбиноса заботит его здоровье?

— Да, как ты себя чувствовал? — тут же оживилась девушка и стала вытаскивать кляп.

Ялайш настороженно рассматривал модифицированных, вспоминая тот день.

— Все хорошо было.

— Правда? — обрадовалась просиявшая солнечной улыбкой Дарья, а альбинос опять показал звериный оскал.

Но Ялайш не испугался, потому что он, кажется, стал кое-что понимать.

— Я должен был плохо себя почувствовать? А как именно? — обеспокоился полукровка.

— Я не знаю, — пожала плечами Дарья.

— Манна обычно влияет на мозг, — пришел неожиданно на помощь шиянарец, приближаясь еще ближе. — Был бы чистокровным нонарцем — сдох бы мгновенно, еще там, в подсобке, а так как в тебе унжирская кровь, то, возможно, ты почувствовал злость, раздражение. Чем дольше влияние манны, тем сильнее сходишь с ума. Хочется все крушить, уничтожать. Ненависть, злость, бешенство — все это затмит все твои мысли. Ты ведь почувствовал, как изменился после встречи с Дарьей.

Ялайш застыл, поражаясь догадке, подтверждающей слова модифицированного гиганта. Да, он изменился. Стал смелее, огрызался своему отчиму пару раз. Отчаянная смелость сменилась холодной ненавистью и злостью. Больше не хотелось кому-то что-то доказывать, хотелось просто взять свое, отомстить тем, кто унижал, считал его никем. И целью, как ни странно, стал именно посол. А раньше целью была Дарья. Он думал о ней как о своем будущем, а теперь месть стала тем солнцем, которое будило его по утрам. Неужели во всем виноват всего лишь поцелуй?

— Я не верю, — ошеломленно прошептал Ялайш.

Дарья припала к его груди и тихо счастливо прошептала:

— Я тоже. И хочу закончить с тобой эксперимент. Думаю, наши гены будут замечательно сочетаться.

— Дарья! — строго окликнул ее альбинос, даже схватил за плечо.

Но она скинула его руку, гневно отчитав:

— Ты мой подопечный, значит, должен подчиняться. И я запрещаю тебе убивать Ялайша. Слышишь? Запрещаю! Он мне живой и здоровый нужен.