Тёмные истории Северо-Запада

Он отшатнулся. Семья взвыла, и в ее голосах больше не было тепла. Она клонила руку Лени к чужаку. Она орала, что иначе нельзя. Что этот дом им нравится. Что второго шанса может не быть! Что они не возьмут его с собой! Им придется уйти. Придется искать новый дом, снова жертвовать кем-то из братьев, снова рисковать, поджидая того, кому выделено достаточно времени, чтобы провести их дальше. Снова прятаться, снова бояться. Ты не станешь одним из нас, кричали они, если упустишь его. Одумайся! Разве стоит это гадкое создание наших страданий?

Леня не шевелился. Рука дрожала в сантиметре от плеча гостя. Но тот вдруг дернулся, толкнул дверцу, распугивая тени. Снаружи кто-то тревожно ахнул, створки хлопнули, лязгнула защелка. Небритый испуганно закричал на сына.

Семья резко смолкла. Ругань человека таяла, будто шкаф улетал прочь. Свет померк. Наступила тьма и безмолвие, кружащиеся как на раскрученной карусели.

— Неужели Леня снова в шкафу? Не может такого быть! — рванулось откуда-то.

Дверцы отворились, яркий свет ослепил его, скорчившегося на полке. Смутно знакомый мужчина протянул к нему руки.

— А вот он где!

Леня ощерился, зашипел. И вырывался все то время, пока побледневший человек вытаскивал его из шкафа. Рычал, когда другой мальчик, которого он когда-то знал, совал ему в руки игрушки и все спрашивал:

— Папа, что с Леней? Папа, что с ним? Леня, это я, Славик! Леня, это Славик…

Он знал этих людей. Знал их. Но никак не мог вспомнить.