Темные изумрудные волны

Он ехал в сторону центра со стороны Краснооктябрьского района. Двигался быстро, со скоростью примерно сто двадцать километров в час. Подъезжая к площади Возрождения, немного притормозил, чтобы вписаться в поворот, потом, мало ли, кто вылетит справа, с второстепенной дороги. До светофора оставались считанные метры, когда его, «как стоячего», обогнала тёмная БМВ. Свидетель уверяет, что, судя по его собственной скорости, скорость иномарки была не ниже, чем сто пятьдесят километров в час. Не войдя в поворот, БМВ врезалась в столб. Сидевший на переднем сиденье пассажир вылетел через лобовое стекло.

Остановившись у телефона-автомата, водитель «девятки» вызвал «скорую помощь» и милицию. Прибыв, врачи констатировали смерть водителя БМВ и двоих пассажиров. Был вызван автобус похоронной службы, тела увезли в морг.

Рита отправилась в Бюро СМЭ, где и опознала тела погибших. Ими оказались Катя и Дина.

… Плотные занавеси на окне преграждали путь солнечному свету, неуместному сейчас, как радость. Колеблющийся огонь свечи рассеивал последние иллюзии. Явь есть явь. Они молча сидели, не глядя друг на друга – Андрей и Рита – каждый с нестерпимым чувством вины.

Не говоря ни слова, Андрей поднялся и вышел в коридор.

– Ты к ней? – услышал он голос Риты.

«А куда ж ещё», – подумал он, выходя из квартиры.

Медрегистратор Самойлова проводила его в подвал, открыла холодильник. Андрей ступил в освещённую холодным светом камеру. Мог ли он представить, что когда-нибудь придёт сюда не по работе. Сразу заметив краем глаза лежавшее на носилках у стены искалеченное тело, стал рассматривать другие тела, всё ещё думая, что вот сейчас посмотрит, как много раз смотрел на них равнодушным взглядом, потом повернётся в ту сторону, а девушки в зелёном платье там не окажется.

Вот старик с восковым лицом. Вот девушка-подросток, съёжившаяся, её светлые растрёпанные волосы рассыпались вокруг бледно-жёлтого лица с кривым окаменевшим ртом. Вот удавленник с высунутым наружу вспухшим черно-фиолетовым языком. Вот сорокалетний мужчина, обнажённый, с синяками от многочисленных инъекций, видимо, из больницы. Он лежал по-птичьему беспомощно, поджав ноги, будто ему холодно.

Тела, полные вечной смерти.

Вот… Нить надежды оборвалась. Страшное видение не исчезло. Андрей почувствовал, как туловище его и конечности стали ватными, невесомыми, ноги сами собой подкосились, он упал на колени перед телом девушки в тёмно-зелёном платье. Взгляд её полузакрытых глаз был устремлён в неведомую даль, словно не стало каменных стен, словно взгляд изумрудных глаз-озёр превратил их в прозрачный хрусталь.

Склонившись над ней, орошая слезами, он умолял его простить и вернуться к нему. Порывы мучительно-отчаянных стенаний потрясали холодные стены.

Чьи-то руки подхватили его, куда-то понесли.

В санитарской его опустили на табурет, влили в рот полстакана спирта. Невидящий взгляд блуждал по комнате. Люди-тени двигались, что-то говорили. «Крепись, дружище». «Держись, друг». Второв и Трегубов, они пришли, чтобы поддержать его. Прозвучало слово «похороны».

«Что ещё за похороны? Кого они собрались хоронить?»

Он рванулся вперёд, опрокинув стол.

– Кого вы хоронить собрались!? Нет!!!

Андрея усадили на место, крепкие руки держали его, не давая сдвинуться.

Он почувствовал, как теплый луч, прорвавшись сквозь ледяные кристаллы потухших Катиных глаз, коснулся его. Андрей уже был там, рядом с ней.

Глава 119

Не бойся остаться один
Тебе ведь никто в целом мире не нужен
Ничьей ты лаской не разбужен
Своей судьбы ты господин

Пускай растут кресты в твоем саду

Ничто другое пусть тебе не будет мило
Всё остальное ты найдешь постылым
Друзья, любовницы – гореть им всем в аду!

Твой рукотворный сад пусть расцветает

Ты идеальный зодчий будешь в нем
И суд и милость нипочем
А мартиролог пусть страницы прибавляет

Не бойся остаться один

Погибнет пусть небесных сил немало
Сгорит пускай печаль в закате черно-алом
Для беспокойства нет причин

Глава 120

Это было ранним утром на следующий день после похорон.

Андрей подошёл к могильному холмику и прочёл на дощечке, прибитой к деревянному кресту, имя: «Третьякова Екатерина Сергеевна». В голове адским грохотом отдавались страшные звуки – стук молотков, стук падающих на гроб комьев земли.

Вокруг виднелись другие холмики, стояли другие кресты, стояли памятники, оградки.