Темные кадры

И чуть дальше: «Эта комплексная операция по увольнению, безусловно, выявит весь потенциал: работник, которому будет доверена эта ответственная миссия, приобретет уникальный опыт и испытает необычайные эмоциональные переживания. Он должен отличаться максимальной психологической устойчивостью, быстротой реакции и развитой способностью противостоять стрессовым воздействиям. Наряду с этим мы должны быть уверены в его приверженности нашим ценностям».

В блокноте я отметил:

Сарквиль = стратегическая цель «Эксиаль»

-> Необходимость выбора сверхэффективного сотрудника для проведения данной операции

-> Захват заложников как тест для выбора наилучшего среди возможных кандидатов

Осталось определить кандидатов. Но напрасно я перерыл все клиентские досье Лакоста, никакого списка на тестирование руководителей высшего звена там не обнаружилось. Я еще раз прочесал все с самого начала, просмотрел картотеки в других файлах на случай, если они просто не туда попали, но уже понимал, что все бесполезно. Может, у Лакоста их еще нет. Придется искать самому.

На сайте «Эксиаль» высветилась только организационная схема всей группы компаний, над которой парил портрет генерального директора Александра Дорфмана, помещенный в самом верху, в центре страницы. Лет шестидесяти. Редкие волосы, чуть великоватый нос, стальной взгляд; манера сдержанно улыбаться в объектив выдает непреклонную уверенность человека, облеченного властью, которому во всем сопутствует успех. И который, судя по всему, убежден, что этот успех – его по праву. Бывает высокомерие столь глубоко укоренившееся, что вызывает мгновенное желание дать пощечину. Я внимательно рассмотрел фотографию. Склонившись немного вперед и вправо, я могу увидеть собственное лицо в зеркале, висящем над небольшим угловым камином. Вернулся к фотографии. Вгляделся в свою противоположность. В свои пятьдесят семь я сохранил густые волосы, пусть и с проседью, у меня круглое лицо и безграничная способность предаваться сомнениям. Кроме силы воли, в нас нет ничего общего.

В клиентских досье Лакоста я нашел полную схему организации «Эксиаль-Европа» и распечатал ее. Вооружившись собственными эмпирическими критериями, я перебрал всех руководящих работников, которые могли бы соответствовать заданным параметрам, и в результате получил список из одиннадцати потенциальных кандидатов. Неплохо, но их все еще слишком много, и в этом-то и заключается трудность. Первый отсев всегда самый легкий. Но начиная с данного момента у меня нет права на ошибку, и каждый раз, когда я исключаю очередного кандидата, риск проиграть взлетает до максимального уровня. Я снова открыл файл, скопировал и вставил одиннадцать имен, потер пальцы, словно готовясь сделать ставку в рулетке.

Дверь открылась – это Николь.

Потому ли, что она ужасно устала, или потому, что на ней была ночная рубашка? Потому ли, что она прислонилась плечом к косяку и склонила голову в той позе, от которой мне всегда хотелось плакать? Я сделал вид, что потираю лоб. На самом деле я глянул на часы в углу экрана: было 22:40. Поглощенный своими выкладками, я не заметил, как прошел вечер. Я поднял голову.

Обычно в такие моменты, если она счастлива, то заговаривает со мной. А если нет, я встаю и обнимаю ее. На этот раз мы так и застыли друг против друга по разным углам комнаты.

Почему она не хочет понять?

Это единственный вопрос, которым я ни разу не задавался с тех пор, как мы живем вместе. До сегодняшнего дня. Никогда. Сегодня нас разделяет океан.

– Я прекрасно знаю, что ты сейчас думаешь, – говорит Николь. – Ты думаешь, что я не понимаю, до какой степени это для тебя важно. Ты говоришь себе, что у меня есть моя скромная жизнь, скромная работа, а к безработному мужу я в конце концов вполне приноровилась. И что я считаю тебя неспособным снова найти достойную работу.

– Что-то вроде этого. Не совсем… но близко.

Николь обходит стол и обнимает меня. Я сижу, она стоит, поэтому она берет мою голову и прижимает к своему животу. Я запускаю руку под ее рубашку и кладу ладонь на ее ягодицы. Мы так делаем уже двадцать лет, и ощущение всегда чудесное, а желание неизменно. Даже сегодня. Вот только сегодня разделяющий нас океан не между нами, а внутри нас. В нас обоих.

Я отстраняюсь от нее. Николь следит на экране за танцем рыбок, призванным экономить энергию. Я спрашиваю:

– Ну и что бы ты хотела, чтоб я сделал?