Темные кадры

По мере прибытия сотрудники «Эксиаль» направлялись поприветствовать своего босса, мсье Дорфмана, а его обращение с ними отличалось той же своеобразной фамильярностью, с которой я сталкивался на многих предприятиях и которую нахожу крайне двусмысленной. Сверху донизу служебной лестницы все друг другу друзья-приятели, все зовут друг друга по имени, даже если они на «вы». По мне, так это только тень на плетень наводит. В такой атмосфере люди начинают думать, что их офис вроде филиала кафешки напротив. Некоторую часть своей жизни я прослужил в армии, а там все четко и ясно. Все знают, зачем они здесь. Кроме коллег, имеется только начальство и подчиненные, и когда вы сталкиваетесь с кем-то, то можете быть уверены, что он либо одно, либо другое – либо выше вас, либо ниже. На предприятиях все стало куда сложнее. Кто-то играет с главным боссом в сквош, другой бегает трусцой с начальником собственного отдела, и все это чертовски обманчиво. Стоит расслабиться, и тебе покажется, что начальства больше нет, а твою работу оценивает исключительно компьютерная программа. Вот только рано или поздно иерархия берет свое, и никуда от этого не деться. Ну и пол'yчите проблему: когда программа вами недовольна и начальство соответственно начинает вас гнобить, вы даже разозлиться на это самое начальство толком не можете, потому что давным-давно привыкли путать его с приятелями-однокашниками.

Так мне кажется.

Короче, мсье Дорфман восседал во главе стола, а его сотрудники, появляясь, прежде чем похлопать друг друга по спине, представали перед лицом власти, пожимали руку мсье Дорфману (а также мсье Ренару и Малику, которых мсье Дорфман кратко представлял), после чего принимались рассаживаться.

В комнате наблюдателей, где мы находились, при появлении очередного сотрудника мсье Лакост называл его имя и уточнял для мадемуазель Риве и мсье Деламбра, как он обозначен в розданном им списке. Например, он говорил: «Максим Люсей – доктор юридических наук, тридцать пять лет, юридическая служба» или «Виржини Тран – Высшая коммерческая школа, инженер-маркетолог».

Мсье Деламбр хорошо подготовился. У него заготовлены карточки на каждого, и он постоянно что-то записывает – наверное, отмечает нюансы их поведения, но руки у него так дрожат, что я задаюсь вопросом: сумеет ли он прочесть свои записи, если они ему вдруг понадобятся? Мадемуазель Риве отнеслась к делу не с такой дотошностью, в руках у нее только то досье, что ей прислали, и она просто отмечает крестиком на полях прибывшего сотрудника. Создается впечатление, что она особо не готовилась.

С разрывом в пару минут явились мсье Жан-Марк Гено и мсье Поль Кузен.

Первый – экономист, и единственное, что можно о нем сказать, – он вполне доволен собой. Самоуверенная поступь, грудь вперед. Чувствуется, что сомнения его не гложут. Немного раздражает его расходящееся косоглазие: трудно определить, каким именно глазом он на тебя смотрит.

Его сосед по столу, мсье Поль Кузен, кажется прямой его противоположностью. У него огромная голова, и он устрашающе тощий. Похож на иезуита, испепеленного верой. Куча инженерных дипломов, б'oльшую часть жизни проработал в Персидском заливе, вернулся на головное предприятие четыре года назад и сразу на пост, связанный с чудовищной ответственностью. Король техники, царь бурения.

Мадам Камберлин лет под пятьдесят, она руководитель проекта. Настолько уверена в себе, что решила явиться последней.

Мсье Дорфману не терпится перейти к делу.

Он постучал кончиками пальцев по столу и повернулся к мсье Ренару и Малику:

– Ну что ж, прежде всего позвольте мне от имени «Эксиаль-Европы» поприветствовать всех присутствующих. Представили вас друг другу немного наспех. Поэтому я сейчас…

В комнате наблюдателей атмосфера и так была не самой раскованной, но теперь она сгустилась до свинцовой тяжести.

Голоса из громкоговорителя звучат словно из иного мира и несут в себе страшную угрозу.

Я глянул на мсье Лакоста, который ответил мне легким движением головы.

Я вышел из комнаты и присоединился к своей команде, которая ожидала меня в соседнем помещении.

(«…Весьма обнадеживающее слияние, с которым мы можем себя поздравить…»)

Все трое были в полной готовности, настоящие профессионалы, я только поправил автомат Ясмин, чтобы дуло было расположено горизонтально, – чистый рефлекс. Потом я развел руки.

Жест был предельно ясен: начинаем.

Кадер кивнул.

Они тут же двинулись.

Я смотрел, как они идут по коридору («…и представляет собой радикальный поворот в глобальной стратегии действующих в данном секторе субъектов. Вот почему…»). Я пошел следом за ними, но тут же свернул и снова встал за спинами мсье Деламбра и мадемуазель Риве.

Группе коммандос потребовалось чуть меньше семи секунд, чтобы подойти к конференц-залу и рывком распахнуть дверь.