Темные небеса

— Вот оно как… Мы ничего об этом не знаем, ни в Западном штабе, ни в Восточном. На Тхаре специалистов по жабам не было и нет, а все наши библиотеки разрушены. Эти сведения… откуда они?

— Офицеры Флота проходят инструктаж, а десантники, вступающие в физический контакт с врагом, еще и особую подготовку, — объяснил Марк. — Кое-что мы о дроми знаем. Не так много, как хотелось бы, но кое-какие данные получены от тех, кто служил Защитником у лоона эо, и от сервов.

— И ты все это помнишь?

— Чего не помню, то есть в информблоке шлема.

Пьер озабоченно поджал губы.

— Я не сомневался, что ты, дружище, ценное приобретение. Когда мы тебя нашли и сунули в реаниматор, я отправил сокола в Западный штаб. Цендин хочет тебя видеть.

— Это какой же Цендин?

— Керк Цендин, инженер с рудника, член штаба. Завтра, пожалуй, отправлю тебя в Никель.

— Прежде надо шлем найти и спаскапсулу, — сказал Марк и махнул рукой Павлу. — Двигаемся дальше, камерад. Веди нас.

За зданием театра стояли руины жилых домов числом десятка два, а дальше простиралась пустошь, заросшая марсианской травой, очень подходившей к прохладному климату Тхара. Трава была голубовато-серая, в человеческий рост, и с севера это поле обрамляла чаща вековых сосен, кедров и елей, тоже генетически модифицированных когда-то для первой колонии на Марсе. Птиц, рыб, коз, овец и кое-каких мелких животных на Тхар тоже завозили из марсианских хозяйств и заповедников; вся эта немногочисленная живность была способна существовать и размножаться при низком содержании кислорода. До ее появления здесь не имелось ни птиц, ни млекопитающих, ибо эндемики Тхара были сухопутными или земноводными яйцекладущими тварями, близкими к ящерицам и змеям. Хотя если говорить о каменном дьяволе, то он скорее относился не к ящерицам, а к ящерам.

— Сюда, старшие, — произнес Павел. — Вот дорога, по которой мы шли.

Дорога, насколько помнилось Марку, вела в лес, к ручьям и водопадам, питавшим Лиловое озеро, и служила местом прогулок влюбленных. Сам он тут нагуляться не успел, отправившись в семнадцать лет на Землю, чтобы сменить майку и шорты на военный мундир. Четыре года в Академии, год стажировки и еще четыре года боевых действий — в это укладывалась вся его взрослая биография. В годы учения, до того как грянула война, его навещали отец и мать, но сестру с собой не брали — Ксения ждала его здесь, на Тхаре.

И, как выяснилось, ждала не только она, подумал Марк, озирая знакомый пейзаж. Тут следы огня и разрушений были незаметны, и Тхар казался ему прежним, таким, как помнилось в космосе и на Земле: бездонно глубокое фиолетовое небо, яркий маленький диск далекого солнца, голубая трава, мощные светло-коричневые стволы деревьев и их резные кроны на фоне низких серых облаков. Шел зеленый месяц, лето было в самом разгаре, температура — градусов двенадцать, но в своем легком комбинезоне Марк не ощущал ни холода, ни недостатка живительного газа — трудился его дыхательный имплант.