Темные небеса

Вот в том-то и дело, что «знаю, и все». Кажется, я действительно инициировал и Лизетту, и Павлика, активировал ту загадочную структуру сознания, которая ответственна за экстрасенсорное восприятие. Кстати, арконцы, по словам Виллема, в свое время так и не сумели установить, каким образом у них зародилась эта мутация. Она просто всплыла, словно совершенно естественный элемент эволюции, словно телеологический горизонт, утвердилась как то, чему предначертано быть. Теперь наша очередь разгадывать эту тайну. Если, конечно, ее можно вообще разгадать. Пока ясно только одно: речь тут идет о принципиальном преобразовании человека. Чтобы выжить, мы должны стать другими, тогда и только тогда возникнет надежда, что будущее у нас есть… Я думаю, что это будет ох как не просто! Я почти воочию вижу все препятствия и завалы, которые ждут нас на этом пути. Виллем ведь не случайно упоминал об этапе гонений на самых первых эмпатов, которые у них поначалу считались опасными монстрами и вытеснялись на социальную периферию. На Земле же, как я понимаю, все будет гораздо хуже. Мы не арконцы, единственное, что мы умеем по-настоящему, — это ненавидеть «чужих». Чужой? Значит, убирайся отсюда! Чужой? Значит, среди нас тебе места нет! В этом смысле и Лизетте, и Павлику, если они действительно пробудились, предстоит очень нелегкая жизнь. Тем более что своей «высокой болезнью» они станут заражать и других.

— Все будет хорошо, — говорит Лизетта.

Я, задумавшись, не заметил, как она подсела ко мне.

— Все будет хорошо, Илья Васильевич, — говорит Павлик с другой стороны.

Мне очень хочется верить им.

Я киваю.

До прихода «Сапсана» остается десять минут.

Платформа, как и раньше, совершенно пустынна.

И это символически напоминает о том, что нас ждет.

О том, что нам предстоит.

Мы действительно одни на Земле.

И мы начинаем этот мир заново.