Темные отражения. Темное наследие

Оказалось, не галлюцинация.

Фонарь на шлеме замигал. Мужчина стукнул по нему кулаком, на мгновение осветив Романа, безвольно лежавшего неподалеку. Человек пнул его сапогом, перекатив на спину, а потом на правый бок – ко мне спиной. Роман дышал неглубоко и часто и не пошевелился, даже когда мужчина опустился на колени рядом с ним, вытаскивая новый пакет… или…

Я никак не могла вспомнить слово.

Руки Романа были связаны за спиной с помощью черной стяжки. Скорее всего, и ноги тоже. Мои собственные лодыжки крепко вжимались друг в друга, и я чувствовала, как что-то твердое впивается в кожу.

Мужчина поднялся, луч фонаря сместился, и я увидела, как жидкость из пакета стекает по тонкой трубке в руку Романа. Игла в его предплечье была закреплена тугой повязкой из скотча.

Но… я прищурилась в ожидании, когда черные пятна исчезнут перед глазами. Капельницы Романа и Приянки подвесили к прикрепленным к потолку ремням – такие ремни используют для крепления грузов.

Теперь я почувствовала боль – в том же месте. Я ощутила нарастающее, постоянное давление там, где игла пронзала тонкую кожу. Моя капельница была закреплена на металлической стойке. Первые несколько капель такой же желтой жидкости уже потекли к моей руке.

Картинка передо мной окрасилась разноцветными разводами, я сжалась от ужаса, организм отчаянно сопротивлялся действию неизвестного вещества. Руки были тяжелыми, словно их заполнили горячим песком.

Я не могла пошевелиться. На запястьях оказались не стяжки, а настоящие, покрытые резиной наручники. Пот катился по лбу, по горлу, по груди.

Проникая в тело, наркотик оставлял во рту вкус тухлятины. Я теряла концентрацию. Мужчина все еще возился, склонившись над Романом. Но когда он наконец оказался ко мне спиной, я вцепилась зубами в трубку своей капельницы и что есть сил дернула.

Длинная игла наполовину вышла из вены, а край повязки, зашуршав, отклеился от кожи.

Я застыла, согнув пальцы, точно когти. Наблюдала за мужчиной. Ждала.

Он не обернулся, только пару раз чихнул, не закрывая рта и вытирая пот и сопли рукавом своей черной рубашки. Когда я снова сжала в зубах пластиковую трубку, мои уши заполнил шум помех. Я не отводила от мужчины взгляд, хотя мое сердце предупреждающе заколотилось.

Лента соскользнула настолько, чтобы игла вышла. Теперь содержимое капельницы растекалось по моему запястью и тыльной стороне ладони, капало на резиновую подстилку, на которой я лежала.

Мужчина выпрямился и вытащил из кармана сотовый. Набрал сообщение. Экран бросал слабый голубой отсвет на его лицо. И этого оказалось достаточно, чтобы мои подозрения подтвердились.

Это была какая-то фура. Каждый сантиметр – внутренняя поверхность двери, стены, пол – был покрыт смолистым черным ковром из шин, нарезанных на куски и сплавленных друг с другом.

Голова заработала лучше – фрагменты картины постепенно соединялись в единое целое. Я посмотрела на подставку для капельницы, нависавшую надо мной, отметив, что две другие подвешены кое-как.

Мы оба были правы: им была нужна только я.

Роман тоже был Желтым, не так ли? Я видела его значок, и похитители наверняка тоже видели. Однако настоящие прорезиненные наручники были только на мне. Приянка была Зеленой – а их-то опасными вообще не считали, но ее руки были связаны спереди, а ноги скреплены стяжками. Если им была нужна только я, почему они попросту не убили других – свидетелей?

Один из возможных ответов – воздействовать количеством. Что лучше, чем один заложник? Три заложника. Есть с кем расправиться, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений и доказать, что смогут поступить так же со мной.

Но интуиция подсказывала мне, что Роман и Приянка совсем не так просты, и от этого чувства я не могла избавиться. В ту секунду, когда Роман выстрелил в первый раз, оно пронзило меня, как электрический разряд, и только усиливалось.

Я ненавидела с подозрением относиться к таким как я, которые нуждались в помощи. При мысли об этом меня начинало мутить. И если бы я каждый раз просчитывала «за» и «против», то много лет назад я бы никогда не открыла дверь фургона, чтобы впустить Руби.

Однако и нападавшие, и эти двое ребят, и те, кто теперь нас удерживал, были слишком хорошо обучены. Чтобы научиться стрелять так, как Роман, необходимо пройти многочасовое обучение и немало практиковаться. Чтобы драться так уверенно, как Приянка, нужно иметь опыт подобных стычек.

Может, они все же были замешаны. Мне, конечно, хотелось верить, что все «пси»-дети – на одной стороне и защищают друг друга. Но я же не идиотка. Недавно стало известно о существовании оппозиционной нам группировки «Псионный круг». Их акции превратились в постоянную угрозу хрупкой стабильности, подрывая работу, которую вeл Совет Пси. А может, этих двоих для того и наняли, чтобы я доверилась помощи таких же «пси» и поймалась на крючок. Ну тогда все прошло просто на отлично.

Но… Роман и Приянка были тоже связаны и находились под действием наркотика.