Темные пространства

Рудник со всеми постройками скрылся в белесой мгле. Последнее, что мы видели, была труба обогатительной фабрики, черневшая на фоне заката, потом и она исчезла. Теперь не надо было опасаться, что нас обнаружат, требовалось лишь точно выйти к цели. Я еще раз взглянул на компас, на котором заранее установил направление на ближайший подъемник; дальше мы будем двигаться по составленной нами схеме рудника. На груди у меня висел прибор ночного видения. Он должен был пригодиться на конечной стадии, чтобы разглядеть наших коллег из других групп, не спутать их с врагами, но его можно было использовать и во время движения. Кроме того, у нас имелся мини-радар — его нес Крумп, как самый сильный.

Мои товарищи делали то же самое — молча возились, прилаживая и проверяя снаряжение. Вынутое из рюкзаков и размещенное на поясе или на груди, оно, казалось, стало тяжелее. Бластер, короткоствольный гранатомет с комплектом газовых гранат, несколько обычных гранат (на случай, если потребуется взломать забаррикадированные двери), веревочная лестница, наручники, два бронежилета, простой и специальный, призванный смягчить заряд бластера, — весь этот набор весил около восьми килограммов. Хорошо еще, что мы оставляли ненужную теперь стереотрубу.

Ровно в десять браслет на моей руке дважды издал короткий писк — сигнал к началу операции. Я оглянулся — все были готовы — и первым начал спускаться с отвала.

Нам предстояло пройти около километра до подъемника и потом еще столько же до конторы. Однако внизу нас ожидало препятствие, которое я не заметил с нашего наблюдательного пункта. Земля была густо изрыта небольшими, но глубокими ямами — словно здесь когда-то прошел метеоритный дождь. Их приходилось обходить, все время меняя направление, и держать нужное оказалось очень трудно. Кроме того, внизу туман был еще гуще, в двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Я двигался почти на ощупь и когда чуть не свалился в одну из ям, попробовал воспользоваться «совиным глазом»; но инфракрасные лучи в тумане оказались бессильны.

Мы шли уже полчаса. Оборачиваясь, я видел позади высокую темную фигуру — это был Крумп. За ним смутно различалось еще одно движущееся пятно — Войтек. Замыкавшего группу Санчеса я уже не мог разглядеть. Видя мое движение, Крумп, а затем Войтек, в свою очередь, оглядывались, и каждый успокаивающе поднимал руку: вижу товарища, все в порядке, можно идти дальше.

Где же этот чертов подъемник? Я остановился и поднес к глазам запястье, на котором была закреплена карта, снабженная слабой подсветкой. А когда снова поднял голову, увидел впереди человека.

Это был не Крумп, не Войтек, не сотрудник из другой группы, я сразу это понял — это был чужой. Я обернулся, чтобы предупредить Крумпа. Но никакого Крумпа позади не было — только туман и мокрые камни. Ощущение опасности ледяной иглой впилось в мозг. Я вновь резко повернулся в сторону незнакомца, одновременно вытаскивая бластер. Но защищаться было не от кого — человек исчез.

Я опустился на землю и отполз к ближайшей яме. Всем телом я чувствовал исходящую со всех сторон угрозу. Из тумана следили за мной, на меня было направлено несущее смерть оружие. Скройся, спрячься, приготовься! Надо предупредить своих! Я вынул лазерный фонарик и передал в ту сторону, где в последний раз видел своих товарищей, условный сигнал «опасность». Ответа не последовало. Окликнуть их я все еще не решался. Или уже не имеет смысла прятаться, раз мы все равно обнаружены?

Слева захрустел камень под чьими-то шагами. Я развернулся туда, готовый стрелять, лишь только увижу цель. Проклятый туман! Поднялся ветер, он гнал белесую муть, но она не делалась реже. Что это — очень похоже на хлопок бластера? А вот еще! На моих товарищей напали! Они ведут бой! Я вскочил, готовый бежать на помощь, и тут туман передо мной уплотнился и стал обретать очертания. Незнакомец! Он шел прямо на меня, уверенный в своей силе, он целился мне в шею, не защищенную жилетом, а я все не стрелял, медлил, словно ждал чего-то. Что-то мешало мне выстрелить, я не видел лица, я должен был увидеть его лицо, сейчас, он сделает еще шаг, и тогда…

Он не стал делать этот шаг, он выстрелил раньше. Той доли секунды, что мне осталось жить, хватило, чтобы понять причину своей медлительности: этот человек, стрелявший в меня, был Санчес.