Темные ведьмы не влюбляются

С удовольствием погладила висящий на шее ключ от хранилища при лаборатории. Раньше мне приходилось кланяться в ножки Лоури каждый раз, когда требовался материал для создания некро-единицы. Теперь я могла использовать любые составляющие, разумеется, под отчет и учет.

– Для камнеедки мы использовали… – подсказала я. – Что мы использовали, господин Фрери?

– Камни, – пророкотал Тандус, косясь на угрожающе двигающую плоскими челюстями некрожизнь.

– Не простые, а…

– Из старого нечищеного колодца, – подумав, ответил студент. – В нечищеных колодцах много темной энергии, там всегда заводится какая-нибудь гадость.

– Правильно! – обрадовалась я. – Вы не безнадежны, фэр Фрери. Будьте любезны, перечислите и опишите руны, позволившие мне соединить вместе…

В дверь постучались. В аудиторию заглянула секретарь ректора:

– Фра Авенлог, вас вызывает госпожа Броу.

– Буду через минуту, – пообещала я и обратилась к группе: – В мое отсутствие разбейтесь на две группы, выберите составляющие вот из этих коробок и слепите простую эфирницу, мгома или берестянку… или что сами хотите. Из обязательных функций – зрение, обоняние, осязание и базовые рефлексы. Навык преследования не встраивать… как и голод. Чтобы когда я вернусь, меня не попытались догнать и сожрать. Проявите… инициативу, в меру, конечно, используйте творческий подход. Команда с лучшим проектом получит по пять баллов. Все ясно?

– Да, фра Авенлог, – нестройно ответили студенты.

Они дружно зашуршали учебниками и забегали по аудитории, договариваясь, кто возглавит команды.

Я подхватила камнеедку под брюхо и переставила на другой край стола. Она попыталась цапнуть меня за руку, но я свела пальцы в руну «рур» и во всеобщей суете незаметно припечатала ее на каменную голову твари, сделав знак невидимым. Пусть голем посидит на столе и позыркает на студиозусов, они-то не знают, что в нежити вот-вот кончится энергетический импульс. И мало ли что я в нее встроила. Подсматривающее око, например. Знаю я этих студиозусов, сама такой была.

– Нойтус ожидает тебя в кабинете Лоури, – сообщила мне Малена.

– Новый декан? – ужаснулась я. – Сейчас? Когда же он приехал?

– На рассвете, – ректор обреченно махнула рукой. – Не выйдет из этого добра, попомни мое слово, Лили, раз все с первого дня пошло не так да еще и началось со смерти Бенджамина, будь он неладен.

Выяснилось, что великолепного Эла Фо Нойтуса, адъюнкта, истребителя и почетного выпускника множества престижных заведений, не узнало Часовое Око. Он самонадеянно явился в замок пешком, без предупреждения, из Абрегона, где остановился на постоялом дворе. В результате Нойтус полчаса прождал перед Вратами, а потом еще полтора часа, пока Тандус Фрери искал Привратника.

– Танди? – удивилась я. – Что он забыл на рассвете у Врат?

– Говорит, встречал первые лучи солнца.

– Фрери? – я недоверчиво покачала головой. – Теперь понятно, почему он такой сонный. Надеюсь, он не поцапался с новым деканом. У Тандуса язык без костей и никакого понимания иерархии.

– Ну… – ректор почесала подбородок, – какая-то перепалка между ними все же состоялась. Но Фрери был в своем праве. Никто не может проникнуть в Дроудон без разрешения Ока.

– Это верно, – согласилась я.

И отправилась на ковер к начальству.

… Постучалась, вошла в приоткрытую дверь, боковым зрением отметила черный плащ на крюке и что-то белое на диване. Фра Нойтуса в кабинете не было. Что ж, и высшим аристократам иногда приходится отлучаться в уборную.

Заинтересовалась раскрытым блокнотом на столе декана – почерк в нем принадлежал покойному. Потянулась, чтобы перевернуть страницу, и тут диван Лоури, огромный кожаный монстр, вздохнул и пошевелился.

Я подпрыгнула и в ужасе уставилась на задремавшего на нем мужчину. Спавшего, кстати, вполне расслабленно, если не считать скрещенных на груди рук.

Если бы Эл Нойтус сложил руки по-покойницки, его легко можно было перепутать с вампиром, при свете дня прикорнувшем на любимом черном ложе. Стеганая кожа дивана усиливала сходство с внутренней отделкой гроба.

Дело было именно в том, что Эл Нойтус больше не был брюнетом. Его волосы поражали снежной белизной. Достаточно длинные, они были собраны в косу на мехорский манер. Кожа, впрочем, по-прежнему оставалась оливково-смуглой, выдавая темную кровь и, возможно, долгие часы под солнцем в поездках.

Истребители – они ведь выслеживают перерожденных. И в случае необходимости выжигают дотла свой резерв. Тогда их волосы становятся белыми, а глаза – угольно-черными…

– Сильно изменился? – спросил вдруг «вампир», не открывая глаз.

И голос, голос тоже остался прежним, чарующе хрипловатым…

… Впервые я услышала этот голос в младшем лицее, в свой первый день в Дроудоне.

Денек, скажем так, выдался так себе. По дороге я подслушала разговор папы с его помощниками по магическому беспроводному телефону. Понять не поняла, но потребовала объяснений.

– Видишь ли, Лили, – со вздохом признался отец, глядя в иллюминатор. – Люди бывают очень злыми. Мы думали, что наша няня Флоу – добрая, высоконравственная женщина, а она… она оказалась не очень хорошей.

– Что с ней?!