Темные воды

Казалось, Фанни полностью сосредоточилась на танце. Она взглянула через его плечо, чтобы увидеть, с кем танцует Амелия. С Талботом. Тогда с кем же Адам? Она не смогла отыскать его.

— Мисс Фанни! Я спросил вас, избегали ли вы меня?

— Я была занята.

— О да, я знаю об этом. Но я надеялся также, что вы используете это время, чтобы рассмотреть мое предложение. Ваш дядя обещал мне это.

— Правда! — глаза Фанни сердито блеснули. — Это неправильно, когда один человек ручается за мысли другого. По крайней мере этим каждый распоряжается лично.

— И эти такие личные мысли — были ли они хоть немного добры ко мне?

Было слишком поздно для просто вежливого ответа, слишком поздно, чтобы облечь категорический отказ в аккуратно подобранные слова. Этот человек был в состоянии понять только окончательный ответ.

— Мистер Барлоу, я дала вам свой ответ на озере. Я не такой человек, чтобы менять свое решение.

Их взгляды встретились. Его глаза посуровели, казалось, они сверкнули каким-то странным торжеством, как если бы он обращал разочарование в нечто, чем почти наслаждался. Но мистер Барлоу выглядел эгоцентричным человеком, способным скорее баловать себя, чем навлекать на себя страдание.

— Тогда, кажется, я зря потратил здесь время, — сказал он жестко. Затем добавил, почти задыхаясь: — Я сомневаюсь, что вы понимаете, что делаете. Вы — глупы, дитя мое! Ваш дядя никогда не простит вам этого.

На мгновение Фанни почувствовала раскаяние. Хэмиш Барлоу сделал ей самый большой комплимент, который мужчина в состоянии сделать женщине. Ей следовало бы лучше разбираться в людях. Но в этот момент она хотела только укрыться от его взгляда и от его прикосновения к ее руке. Она хотела бы никогда больше не видеть его. Она едва заметила его наглое замечание по поводу чувств дяди Эдгара. Она просто сказала:

— Едва ли это вас касается. Кроме того, вы преувеличиваете.

— Мисс Фанни, для чего, по-вашему, я приехал в Англию?

— Чтобы завершить дела Оливера Давенпорта.

— Именно.

— Возможно, также для того, чтобы найти жену?

— Возможно. — Казалось, он что-то обдумывал. — Вы увидите. Вы увидите. — Он добавил почти униженно: — Я хотел бы, чтобы вы могли хоть немного полюбить меня. Это было бы настолько проще для всех.

Фанни заставила себя произнести:

— Мне жаль. Я вижу, Маркус плачет. Вы извините меня?

— Конечно.

Они обнаружили, что остановились непосредственно рядом с леди Арабеллой, уютно устроившейся в своем кресле; ее единственной уступкой величию этого празднества был украшенный драгоценностями гребень в волосах.

Она настояла, чтобы Фанни осталась поговорить с ней, а Хэмиш Барлоу вежливо поклонился и отошел.

Леди Арабелла заговорщически улыбнулась.

— Итак, я вижу, вы избавились от этой лисицы из Китая.

— Откуда вы знаете?

— Мое дорогое дитя, слишком многое написано на вашем лице. Учитесь скрывать свои чувства. Это начало власти. Я совершенно согласна с вами. Этот человек — несчастный коротышка. — Она нетерпеливо махнула своим веером в сторону приближающегося дяди Эдгара. — Уходите, уходите! Я разговариваю с Фанни.

— Мне жаль, мама, но вы не можете занять Фанни на весь бал. Идемте, Фанни. Потанцуйте со мной.

— Я собиралась пойти к Маркусу, дядя Эдгар. Он в слезах.

— Так пусть слуги осушат их. Вы портите этих детей. Мне придется топнуть ногой. Идемте!

Он взял ее за руки и притянул к себе. Она наверняка знала, почему он это делает. Он видел, как мистер Барлоу оставил ее, и должен был узнать результат их беседы. Однако она была избавлена от необходимости объяснять ему, так как леди Арабелла уже качала веером и говорила своим хриплым легкомысленным голосом:

— Ваши планы сорвались, Эдгар. Ха, ха, ха! Но, вы знаете, если бы Фанни не хватило храбрости, я пришла бы ей на помощь.

— Что это значит, дядя Эдгар? — спросила Фанни.

Минуту дядя Эдгар не отвечал. Казалось, что он нашел вдруг танцы слишком подвижным времяпрепровождением для человека его возраста и комплекции. Его лицо приобрело почти цвет платья тети Луизы.

— Ваша бабушка Арабелла, — сказал он наконец, — мне жаль это признавать, но она интриганка. Я полагаю, что эта опасность угрожает всем старым леди, которым нечего делать. Итак, должен ли я понимать так, что вы отказали мистеру Барлоу?

— Да.

— Это очень глупо. В самом деле очень глупо. — Голос дяди Эдгара смягчился от того, что могло показаться похожим на искреннее сожаление и даже сочувствие.

— Дядя Эдгар, мое будущее в настоящее время с детьми.

Она ненавидела, когда ей приходилось просить. Но вдруг он забрал бы у нее Нолли и Маркуса.

— Да, да. — Он отбросил этот вопрос как не имеющий большого значения. Его глаза очень настойчиво смотрели на ее горло. — Вы знаете, вы сегодня замечательно выглядите. Вы напоминаете мне…

— Кого, дядя Эдгар?

— А? О, одну старую знакомую. Эта высокая белая шея… — Обращенный внутрь взгляд его глаз был странным, казалось, в нем было больше проклятий, чем одобрения. Кто была женщина, о которой он думал? Кто-то, причинившая ему такую же боль, какую она только-что причинила Хэмишу Барлоу?