Темные воды

– У меня есть скамеечки в каждой комнате, – откровенничал Андреевич, – на них девочек маленьких раскладываю, таких, как ваша, попкой вверх и ремешочком ее, нежненькую, чтобы следы оставались… Ох, и люблю я это дело, да чтоб девочка потом ко мне на коленях ползла и сама ремень подавала, и ноги мне целовала… Я хороший воспитатель, после меня из них такие жены выходят…

– Слушай, Андреевич, а давай сейчас займемся, я помогу тебе, буду держать ее… А то она же будет вырываться, – проглотил слюну Ванька. – Давай, я еще не видел, чтоб девок вот так, как ты рассказываешь, ремешком пороли да на скамеечке раскладывали… Класс!

– Нет, Ваня, я что, похож на дурака, такие деньги отдать за девочку и делить ее с кем-то? Сам справлюсь, – хихикнул старик. – А трусы они у меня вообще не носят, как ваххабиты, всегда готовы…

На мгновение он призадумался:

– Иль сейчас подняться на минутку? И в картишки хочется поиграть…

– Нет, давай играть, мы завтра уедем, а Сашка останется, завтра весь день с ней занимайся, – вмешался отец.

Андреевич повернулся к Ваньке:

– А что это ты ее колдуньей называешь?

– Бабка у нас знахарка была. Народ дурила.

– И что, шли люди к ней?

– Еще как. Она сама, кажется, стала верить, что умеет лечить. Рецепты всякие у нее были. Ну, может, у бабки и были какие-то способности, а у этой, точно, нет. Вся в свою мать пошла, дура, от нас ничего нет. Слышь, Серега, а может, она вовсе и не твоя?

– А может, и не моя. Я с женой-то и жил месяца два. Черт меня дернул жениться, сам не понял, зачем. Мать сразу была против, а я, дурак, не послушался на свою голову.

– Ну, ты не сильно из-за этого пострадал. Жену видел раз в год, а она еще и за нашей бабкой ухаживала. Старая ведьма сама себя не смогла вылечить. Последние года два еле ноги таскала. Но люди все равно к ней шли.

– Может быть, у нее, и правда, был дар?

– Кто ж теперь поймет? Но деньги хорошие зарабатывала. Сама лекарства делала, не хуже аптекарских действовали. Пацанами с ней ходили по лугам, травы собирали. Только потом мы специально стали рвать не то, что надо, надоело вкалывать. Сашка, та не может хитрить, дура, так и бродила с ней.

– А ведь такие способности передаются по наследству, так что твоя дочь могла бы что-то и перенять от бабки.

– Какие там способности! Травы собирать – так это просто выучила, и все. Нет никаких способностей, дурят людей… А Сашка и вовсе вся в свою мамашу пошла, такая же растяпа, от бабки ничего. И потом, это нам она бабка, а Сашке – прабабка, все гены уж растерялись… Мать сколько раз говорила: Сашке от нашей породы ничего не досталось. Нос только крючковат слегка, как у нашей матери.

– Дураки вы, носик у нее пикантный. В общем, везите мне еще таких девочек. У тебя, Ванька, дочки случаем нигде нет?

– Ты, Андреевич, лучше про своих девочек расскажи, – Ванька все никак не мог оторваться от этой темы.

– А что особенного рассказывать? Тут все от мужика зависит, я вот так приучаю: хозяин только к дому подходит, девочка выскакивает на порог, целует руки, так, чтобы все соседи видели, что она здесь по своей воле, а то найдется какая-нибудь сука, заложит…

– Ну а потом?

– Эх, Ванька, тебя и проняло! Ну ладно… – Андреевич только делал вид, что ему не хочется рассказывать, на самом деле ему льстил Ванькин интерес. – Накрывает девочка на стол, сажусь ужинать, а она плеточку с поклоном: может быть, я в чем-то провинилась? А я ей говорю: да, детка, ты сегодня что-то встретила меня скучная, не улыбнулась, так что готовься. Она раздевается догола и вот на такую скамью ложится. Я ужинаю, а она ждет… Хочу – прощу, а то скажу: не нравится мне, как ты себя ведешь в последние дни, поучу тебя сегодня… У нее аж попка вздрагивает, ждет, пока я поем и начну стегать… Надо так, не торопясь: стегнул и посмотри, как след вспухает… Иной раз выпорешь от души, но не часто, а то кожу можно совсем испортить. Выпорю и в койку… Вот где у женщин эрогенная зона – задница, а плетка – лучше всякого стимулятора. Такие они чувственные становятся, когда выпорешь, знают же, если не понравится – продолжу учение… Вот такая Камасутра…

– Ну, ты хоть показал бы нам, пока мы здесь, как ты воспитываешь, пошли к Сашке… Мы же не будем дотрагиваться до нее, только посмотрим… – снова непроизвольно сглотнул слюну Иван.

– Слушай, Ванька, не канючь, она же мне все-таки дочь! – оборвал его Серега.

– Ну и что? Ты же не будешь ее трахать, только смотреть.