Темные воды

– Да, дьявол вас забери! Поттер выгородил вас, заявив, что все эти годы вы, как и профессор Снейп, были тайным агентом Дамблдора! Он даже неопровержимые доказательства предъявил! Можешь радоваться, ты снова вышел сухим из воды. Даже нитки на мантии не замочил!

София с Нарциссой с лестницы, на которой они заняли пост, могли наблюдать, как Кингсли бесновался ещё добрую четверть часа.

– Нарцисса, - улыбнулся жене Люциус, спровадив назойливого визитёра, принесшего, между тем, благую весть их дому. – Мы свободны! По-настоящему –свободны! – в руках он держал какие-то бумаги. – Нас официально уведомляют о том, что все обвинения сняты. Ну мог ли я подумать о том, что настанет день, когда я поблагодарю кого-то с фамилией Поттер?

– Мы многим ему обязаны, – тихо заметила Нарцисса.

– Многим?.. – хохотнул лорд Малфой. – Мы обязаны ему всем.

Нарцисса вздохнула:

– Пойду, прикажу эльфам накрыть праздничный стол. София, девочка моя дорогая, приоденься к ужину

– Прямо сейчас этим займусь, леди Малфой.

Свекрови удалось совершить настоящее чудо. Мрачный колорит из Малфой-мэнора почти исчез. Осталось много света и цветов.

Дом был уютным, несмотря на богатство. У Люциуса вкуса не было, одна помпа. Зато у Нарциссы он был безупречен.

Скользя по пронизанным солнцем широким коридорам с большими французскими окнами, София с наслаждением втягивала в себя воздух. Теперь она действительно чувствовала её – победу!

Они, Малфои, выиграли. Они остались живы!

***

Внимание девушки привлек тугой свиток, лежащей на столе в её комнате. Поколебавшись, она взяла егосвиток и стянула с него черный с золотом шнурок:

«Дорогая племянница!

Это обращение не издевательство, потому что ты действительно мне дорога.

Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет среди живых. Если все пойдёт по плану, к тому времени я рискую стать Новейшей Историей. Если же нет…

Зачем я пишу к тебе? Потому что, наблюдая отсюда разворачивающийся в Хогвартсе бой, я должен хоть чем-то себя занять. Быть может, как и всякое живое существо, я пытаюсь оправдать себя? Слабость, конечно. Но на пороге небытия, – возможно, полного? – можно позволить себе капельку расслабиться.

Сейчас, поверишь ли, все мои устремления и чаяния кажутся незначительными, мелкими. Все эти подковерные игры во власть…

Отсюда, из моего темного беспросветного одиночества, отлично просматривается вся жизнь. Выстраивается в цепочку. И я с неотвратимостью понимаю, что, если бы хоть одно звено выпало, Лорд Волдеморт никогда бы не гонялся за несчастным маленьким мальчиком Гарри Поттером.

Если бы родители Меропы её любили, она бы никогда не связалась с ничтожным магглом. Моя мать, вопреки распространенным мнениям умерла не от разбитого сердца, не от неразделённой любви. Её сразила банальная, жестокая, такая реальная – нищета.

Не стану рассказывать о том, что такое английский приют тридцатых годов прошлого столетия. У меня на это просто нет времени. Я могу не рассказывать, но жаль, что не могу забыть.

А потом был Хогвартс. Встретивший меня, грязнокровного мальчика из приюта, далеко не с распростёртыми объятиями.

Хогвартс. Мой вечный трофей.

Сейчас, наблюдая, как Чистокровные взрывают его, я мучаюсь, подобно отвергнутому любовнику, понимая, что изнасиловать – это ещё не значит добиться взаимности и любви.

Хогвартс. Моя непокоренная крепость.