Темные воды Майна

– Может быть, пойдем на Цайль? – спросил Макс. – Это совсем рядом, можно пройтись пешком, кроме того, я знаю там одно уютное местечко, где можно довольно недорого и неплохо поужинать бедствующему сыщику и начинающей писательнице детективных историй.

Мартина улыбнулась и кивнула. Цайль остается самой крупной торговой улицей Франкфурта, большая часть которой является пешеходной зоной. Многочисленные бутики, рестораны и кафе, уже включившие свои опознавательные знаки в виде красочной рекламы, манили разношерстную толпу. Здесь можно было встретить представителей народов всего мира. Иностранная речь неслась со всех сторон. Звуки произносимых слов демонстрировали широкую палитру возможностей речевого аппарата человека. Не менее разнообразными были одеяния всей этой публики – от простых европейских маек с джинсами до черного балахона и такого же черного платка какой-нибудь представительницы Пакистана.

Они заняли столик, и Макс, предварительно согласовав с Мартиной, сделал заказ. Среди прочего они заказали по кружке холодного пива. Его принесли первым, и оба стали жадно пить. Немного утолив жажду, Макс спросил:

– Ну что, фрау писательница… что бы ты сказала обо всем этом?

Принимая его шутливый тон, Мартина сказала:

– Свой роман я бы озаглавила «Первое дело Макса Вундерлиха» или как-то в этом роде… А начало романа было бы примерно таким: «…Молодой мужчина в черных очках, пряча на ходу в карман куртки еще дымящийся пистолет, стремительно убегал от того места, где под палящим августовским солнцем лежало уже начавшее остывать бездыханное тело банкира Рольфа Гаммерсбаха…» Хотя нет… возможно, я бы дала банкиру другое имя…

Она расхохоталась. Максу стало тоже весело. Он засмеялся, но не так громко, как это получилось у Мартины. Успокоившись, сказал:

– А если серьезно…

Мартина сразу приняла сосредоточенный вид и продолжала уже другим тоном:

– Поскольку Кристина Маттерн поставила задачу отыскать ее бриллиант, то с этого и надо начинать… Хотя я думаю, что так просто ты не отделаешься. Было бы наивно считать, что можно разыскать бриллиант, совершенно не запачкавшись об историю с убийством. А если по ходу расследования все же возникнет необходимость поближе присмотреться к самому убийству, то, я думаю, надо будет обязательно проверить достоверность показаний пока что единственного известного нам свидетеля… Что там было написано в газете?

– Это менеджер из азиатского ресторанчика…

– Вот-вот… какой-нибудь китаец или вьетнамец, который, возможно, и по-немецки говорит с трудом…

– Здесь ты, Мартина, права… Правда, я нахожусь в более сложной ситуации, ведь я не был на месте преступления непосредственно после его совершения и ничего не видел своими глазами.

– Это существенный недостаток, но все будет зависеть от того, насколько скрупулезно ты опросишь фигурантов, как тщательно взвесишь все обстоятельства дела. Полиция часто упускает многие детали… Просто потому, что у нее много других дел.

– Согласен, но сначала попробую взять быка за рога. Завтра поеду в банк Рольфа Гаммерсбаха. Думаю, что после случившегося они будут работать и в воскресенье…

– Надеешься на легкую добычу? Желаю тебе, Максик, удачи… В любом случае я считаю, что Кристина Маттерн непричастна к убийству и не заказывала своего любовника.

– Разумеется, не убивала. Ведь убийца мужчина. К тому же у нее алиби.

– А ты что, уже проверил его?

– Действительно, ты права… Все же я сегодня очень устал, совсем не соображаю… Но заказать-то его она могла.

– Теоретически да. Дело не в рассказе об алиби… Мне просто подсказывает женское чутье… Мне показалось, что она искренна. Не может столь кроткое существо убить и даже поручить это кому-то. Я увидела в ее глазах страдание. К тому же она его любила…

– Все так. Но, заметь, она не печется о розыске убийцы, а думает о своем бриллианте…

– Это легко объяснить. Официально она ему никто. Банкира уже не вернешь, а бриллиант, как она сказала, последнее, что у нее есть. Я ее очень понимаю.

– В тебе, Мартина, говорит женская солидарность. А вот я знаю, насколько коварной может оказаться женщина.

– Откуда? Из своих детективных историй, которых ты начитался в юности?

– Не только. Это я наблюдал и в жизни.

Мартина пожала плечами и, не желая погружаться в дискуссию, замолчала. Макс внутренне проголосовал за ее решение и тоже замолчал.

Вскоре кельнер принес основные блюда. Они стали с аппетитом есть (как могут есть два здоровых молодых человека, не евших целый день). В продолжение ужина о деле больше почти не говорили.

Было совсем темно, когда они встали из-за стола. Макс спросил:

– Мартина, ты приехала ко мне сегодня на машине?

– Нет. Я боялась пробок и добралась до тебя на подземке.

– Хорошо, я отвезу тебя.

Они снова прошли по той части сверкающего и гремящего Цайля, которая отделяла их от Шиллерштрассе. Перед Фондовой биржей бывшие любовники повернули налево и скоро уперлись в парковку. Автомобиль Макса понес их в западную часть города. В голове каждого вертелись собственные мысли, которыми они не обменивались в течение всей поездки.