Темные воды времени

Я опрометью кинулась к рюкзаку. Гремя достала маленький котелок и бутыль с водой. Руки противно дрожали. Котелок никак не хотел держаться над костром и все время соскальзывал с рогатины. Обжигая пальца, я просто засунула его в горящие угли, и налила воды. А тем временем, Тимофей достал из кармана маленький пузырек, плотно закупоренный деревяшкой. Вытащил зубами пробку, и попытался влить Любаше золотистой жидкости. Ароматный запах меда и летних трав распространился по поляне, вселяя в сердце успокоение. Господи!!! Дай здоровья и благословение деду Шишиге!! Это он дал нам на дорогу своего волшебного эликсира. Веки у подруги затрепетали. Она тяжело вздохнула и открыла глаза. Я бросилась к подруге, взяла ее голову в свои руки и принялась приговаривать, как заведенная: «Любушка, Любаня… Как ты?»

Глаза у Любаши были мутные, взгляд блуждал и никак не мог сфокусироваться. Она попыталась пошевелиться. Тимофей обнял ее за плечи и помог сесть.

– Где я? – слабо выдохнула она.

– Ты здесь, с нами…

По моим щекам катились слезы. Я даже не пыталась их скрыть.

– А чего ревем? По поводу, или так, для настроения?

В ее голосе сквозили знакомы ехидные нотки. И я с облегчением вздохнула. Вода в котелке тем временем закипела. Я натянула рукав на ладонь и, обжигаясь сняла его с огня. Добавила две щепотки трав из мешочка. Аромат лесных трав поплыл у костра. Запахло щедрым солнечным летом. Налив в кружку немного отвара и остудив его, я стала поить подругу. Она пила его маленькими глоточками. Взгляд прояснился. И мы с Тимофеем вздохнули с облегчением. Впереди, на востоке небо начало светлеть и на траву опустился низкий предутренний туман. Огонь в костре горел ровно, дрова потрескивали, испуская маленькие фейерверки искр. Мир погрузился в предутреннюю тишину. Разговаривать не хотелось. Нервное напряжение последних часов давало о себе знать. Я сидела и тупо смотрела на огонь. Бес положил голову на лапы, периодически поднимая ее и осматриваясь кругом. Ничего настораживающего не находя, он опять клал свою медвежью башку, поглядывая на меня вопросительно. Василисы нигде на было видно. Но за нее я, почему- то не волновалась. Любаша прислонилась к плечу Тимофея, и он что-то ей тихонько не то пел, не то говорил. Лицо у подруги было спокойным и умиротворенным. Так мы и встретили рассвет. Нужно было собираться в дорогу. Но, для начала, мне хотелось прояснить ситуацию.

Определиться, куда и как мы идем. После всего случившегося, заходить в этот лес у меня не было никакого желания. Обходить его мы тоже не могли. Ситуация, казалась, безвыходной. Но, для начала, неплохо было бы понять суть всего произошедшего. Я собралась пристать к Любаше с вопросами. Но, увидев, как Тимофей ее бережно укутав в свой кафтан, укладывает на охапки травы, отступила. Подруге сейчас надо отдохнуть. Пережить такой ужас, это не у каждого силы хватит. Я подсела к Тимофею и начала тихонько его спрашивать.

– Скажи, Тимофей, ты знаешь, ЧТО это было?

Он задумчиво ковырял палочкой в костре и не торопился отвечать. Я уже привыкла к его… неспешности, и терпеливо ждала. Прошло минут пять, и мое терпение подходило к концу, когда он поднял на меня свои голубые глаза и, тяжело вздохнув, наконец то ответил.

– Навь это была.

…И все… Как умер! Да что же это такое!!! Каждое слово надо клещами тянуть!

– Может зря мы тебя Тимофеем назвали? Может быть нам звать тебя Верой4? – ехидно заметила я.

– Почему Верой? – удивился он. – Вера, это бабское имя. А я ж мужик! – возмутился он.

Объяснять ему, кто такая Вера Молчальница, великая православная подвижница, давшая Обет Молчания, и хранившая его 23 года, я не стала. Только безнадежно махнула рукой, посоветовав себе набраться терпения. Ласковым, до приторности, голосом, я спросила.