Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

— То есть Земля теперь будет вращаться вокруг этого красного карлика… как его — Немезиды? — оторопело спросил я.

— А вот это как раз пока неизвестно. Астрономы там разругались вусмерть. Одни говорят — Земля перейдёт на более дальнюю от Солнца орбиту, ближе к Марсу. Другие — Земля перейдёт к Немезиде. А третьи… — Генка снова замолк.

— Что третьи? — нетерпеливо спросила Зойка. — Говори уже, не томи!

— А третьи — что Земля вообще улетит на хрен в открытый космос и станет планетой без звезды… — тихо сказал Генка.

— Вот! — подал голос Егорыч. — Говорил я вам, говорил — апокалипсис это!

— И в любом случае, максимум через полгода на Земле наступит такой холод, что ничто живое не выживет, — закончил Генка и сел на свой мотоцикл как на лавку.

Воцарилась мёртвая тишина. Мы сидели и переваривали услышанное. А Генка с Томой ждали, пока мы переварим.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я посмотрел на свои руки, они тряслись, как листья на ветру. Я понял, что шок сам не уймётся и пошёл в дом за бутылкой. На полдороге понял, что одному пить не стоит, обернулся и сказал всей ватаге:

— Айда в дом. Выпьем да закусим перед смертью.

И пошёл, не оглядываясь.

За столом стало немного повеселее, а Генка продолжил сыпать новостями:

— На всей планете паника. Одни бегут к экватору, потому что считают, что если Земля просто отлетит подальше, то там будет малёхо потеплее. Другие рванули к вулканам: думают, что там придумают, как согреться. Третьи пьют. Четвёртые стреляются, вешаются, разбиваются…

— А сколько людей погибло из-за паники, вообще не сосчитать, — добавила Тома. — Хорошо, у нас мотоцикл, Гена ехал почти по полям… да и по полям, если приходилось. А на шоссе машины стоят на сотни километров, еле двигаются, люди умирают от голода, жажды. Многие погибли под колёсами, других просто затоптала бегущая толпа.

— Повсюду мародёры, — продолжал Генка. — Грабят, убивают, насилуют. Государства парализованы, ни полиции, ни армии. Здесь хорошо — медвежий угол, никому не придёт в голову забираться в такую глухомань. Безопасно в Полянах.

Чуть позже девчонки устали и ушли спать на мою кровать. Егорыч растянулся на лавке, как в тот день, когда я приехал. Мы с Генкой остались за столом. Он посмотрел на меня и сказал:

— Я долго думал и понял: выжить можно. Но для этого нужно три вещи: тепло, свет и еда. Ну и вода, само собой. Нужно утепляться и запасаться одеждой, провизией, топливом, свечками, лампочками. И ещё — держаться подальше от цивилизованных людей. Поэтому мы с Томкой здесь.

Я смотрел на него и соглашался с каждым словом. И ещё я подумал про дизельный генератор.

Предстояла долгая зима.

Автор ждёт читателей, желающих задать вопросы, в своей группе в Telegram: Тёмные воды Алексея Черкасова (https://t.me/AlexCherckasov)

Глава вторая

Генке было под сорок, он был на пару лет моложе меня. В восемнадцать лет он закончил в Тамбове техникум, получил специальность автомеханика и ушёл с этой специальностью в армию. Через два года вернулся к себе в деревню и, пока существовал совхоз, работал в нём механизатором, занимаясь тракторами и комбайнами. Лет через пять совхоз приказал долго жить, оставив после себя несколько фермерских хозяйств, а Генка остался не у дел и промышлял редкой халтуркой. Но он не отчаивался — выжить помогало подсобное хозяйство.

В Полянах Генку любили за лёгкий характер и безотказность: не было ни одного стариковского забора, не подправленного Генкиными руками, ни одной протекающей крыши, где он не наладил бы латку-другую. Ещё в совхозные времена он купил себе мотоцикл «Урал», и обретённая благодаря этому мобильность сослужила хорошую службу многим односельчанам.

На следующий день мы с Генкой взяли учебник астрономии и после нехитрых расчётов установили, что при сегодняшних плюс пятнадцати к Новому году у нас подморозит примерно до минус пятидесяти.

В ближайший месяц нам предстояло запастись провизией и подготовиться к полярной, по сути, зиме, чтобы дотянуть до «лета» с морозами в минус тридцать — правда, при условии, что дальше орбиты Марса Земля не улетит.

Мы понимали, что наши расчёты были профанскими и приблизительными, но они давали нам хоть какие-то ориентиры, на которых можно было планировать дальнейшую жизнь. Егорыч, который ещё вчера рассуждал об апокалипсисе, сегодня пришёл совсем с другим настроением.

— Боюсь я, что нам, вишь, по ушам наездили, — говорил он, расхаживая по дому из угла в угол, пока мы с Генкой считали. — Да с какой это стати какая-то новая звезда прилетит? Никогда ж не было её, откуда ей взяться-то?

Видно было, что старику не по себе. Я никогда не видел Егорыча курящим, а тут он откопал в запасниках столетней давности самосад и весь день набивал самодельную трубку, дымя прямо в доме, пока Зойка не выпроводила его курить во двор. Но и оттуда он заглядывал в окна и кричал в форточки: