Темные Волшебники. Часть вторая. Сила

— А что «магическая связь»? — директор снова начал раздражаться — поттеровская непонятливость на фоне собственных головных болей не добавляла радости. — Что в ней такого было, что могло вытащить с того света упокоившиеся души и привязать их к вам?

По поводу упокоившихся душ сказано было сильно — их действительно вернуть невозможно. Даже у умертванцев не выйдет, а эти-то в любую потустороннюю щель без мыла влезут. Если у души на этом свете дел никаких не осталось, и она решила идти дальше, то все, никакими пирогами с патокой уже ее не заманить обратно.

— Но мы же пытались для вас создать цепочку чар! — Гарри себе пообещал, что этот аргумент с его стороны уже точно будет самым последним.

И если даже тут они с Роном и Драко оказались неправы, то все.

Они идиоты.

Полные.

И воздаяние их настигло согласно уровню общего усредненного показателя дурости.

— И потом, то, что вы произносили…

— Я могу прямо сейчас повторить: «Именем моим Белого Генерала приказываю исполнить облачение Наше во Правду. Раздвоение сущности черномагической. Создание разума равносильного. Передача его во власть хозяину». А дальше уже символика типовая пошла. И где здесь хоть слово про призыв потусторонней души?

— А аллегории? В заклинаниях напрямую никогда ничего не говорится, — ладно, самым последним будет этот. Больно уж отступать не хочется.

Да и из Дамблдора правду тянуть обычно клещами приходится. А в споре вероятность проболтаться гораздо выше.

— Гарри, мальчик мой, — обманчиво-ласковым тоном начал директор, — какие, к Моргане, аллегории в магии высших порядков? Там ведь даже в одной букве-то ошибиться страшно — размажет по пространству.

— Тогда что это было такое? И если мы составили неправильную цепочку, почему вы с преподавателями так переполошились? И вообще, какого Мерлина мистер Сорвин только Пожирателей поддерживает? Он же и нам обычно помогал.

Дамблдор откинулся на спинку трона и устало прикрыл глаза. Разве что только не застонал, обхватив голову.

Из этого Гарри выяснил, что только что самовольно вляпался в разговор, который продлится, минимум, до обеда. А то и до ужина. И голова после этого разговора у него будет болеть нещадно и, вероятно, несколько дней подряд.

Если сразу не треснет от переизбытка открытий.

Никаких тут пяти минут и получаса, чтобы быстро выяснить, кто кого и зачем предал, а потом отправиться решать свою простенькую и нисколько не важную проблему возвращения к жизни.

Утешение тут только одно — директор, похоже, тоже не в восторге от того, к чему они пришли по ходу «беседы».

— Я сейчас начну очень издалека, — предупредил он, тяжело вздохнув и смерив тяжелым взглядом заварочный чайник.

Чайник сразу осознал свою вину и хорошенько наподдал носиком обеим чашкам. Те быстро увеличились в размерах и забурлили свежим чаем.

— Когда после второго курса мы обсуждали историю возникновения Триад, зашел разговор о способностях. И о том, что долгое время маги Триады не рождались вовсе… припоминаешь?

Гарри, кивнув — помню, мол, давайте дальше — отхлебнул из чашки. И тут же закашлялся — содержимое оказалось ощутимо разбавлено Огденским виски. После памятной ночи Святочного Балла его гадостный вкус Поттер запомнил надолго. Но тогда-то в общей компании и с мороза было весело, градус подействовал быстро и помог расслабиться.

Но о каком расслаблении вообще может идти речь сейчас? Нужно, наоборот, собраться и сконцентрироваться, а не сонно носом клевать.

И чего только старшим магам эта алкогольная дрянь так нравится…

— Видишь ли, Гарри, инквизиция, разделение мира на магический и маггловский — все это, несомненно, играло очень важную роль в дестабилизации мировых магических потоков. Важную, но не основную, — медленно произнес Дамблдор.

Затем отхлебнул из своей чашки и замолчал. То ли потому, что тема ему очень не нравилась и необходимо было собираться с духом, чтобы продолжать. То ли просто подбирал слова.

— Профессор, вы говорили, что многие знания были утеряны, — напомнил Гарри, надеясь этим как-то помочь директору нащупать верный тон разговора.

— Не только знания. И не столько знания, — Дамблдор неровным, резким движением разгладил бороду и скрестил руки на животе. Похоже, он действительно не знал, с какой стороны подступиться к разговору. — Вот скажи, Гарри, ты же знаешь, что среди магических семейств очень распространена вера в необходимость сохранения чистой крови. Мол, магглорожденные ее каким-то образом могут «испортить».

— Да, — закивал Поттер. — И из-за этого у всех до сих пор очень много проблем. От этих семейств-то толком не осталось уже, а все держатся за свою чистокровность. И синдром Стоячей Крови из-за внутрисемейных браков, и падение магической силы, и вообще…

— А знаешь ли ты, отчего это убеждение так закрепилось в умах?

— Эм-м-м… Вроде бы… Ну, чистокровность и чистокровность! Ею всегда бредили. Даже магглы. Чистокровный, чистый, подлинный — всегда лучше.