Темные времена. Книга 2

Морщась, мы подчинились. Ревело знатно: громко, натужно, даже барабанные перепонки заболели.

Потом к звуку добавился свет. Яркие, сильные, ритмичные вспышки сменялись полной темнотой, из-за чего в глазах заплясали фиолетовые пятна. Я не сдержалась, застонала. Не пытки, конечно, но всё равно ощущения, мягко говоря, так себе.

Отключить звук?

О боже, да!

На меня навалилось покрывало тишины. Какое блаженство! Лишь пляска освещения осталась, но это ничего, это и потерпеть можно. Вот только фиолетовые пятна стали как-то уплотняться, приобретать очертания человеческих фигур.

– Остановите! – крикнул вскочивший Игорь.

– Мы же договаривались, – в голосе Евгения Сергеевича звучало недовольство.

– Иди в жопу, док! – заорал мужчина.

– Ещё две минуты.

Оксана, как и я, застонала. Я покосилась на неё и в «освещённый период» успела заметить, как она морщится и прижимает пальцы к вискам. Глаза чиновницы были закрыты.

Фиолетовые пятна окончательно сгруппировались, но не в привычных мобов Дарк Таймс, а в какие-то вытянутые фигуры с длинными, до самого пола, руками и короткими ногами. Они стали приближаться ко мне, медленно и неотвратимо. Я буквально насильно заставила себя на них смотреть. Ни за что глаза не закрою.

За несколько секунд до того, как Булавко прекратил эксперимент, фигуры снова стали пятнами, а звук включился. Без всяких текстовых вопросов перед глазами.

Хм. Сработало, что ли?

* * *

Игорь проорался неслабо, медсестре пришлось колоть ему транквилизатор. Да и вообще, эксперимент можно считать провальным, так как все, кроме меня, закрыли глаза и заткнули уши. Булавко сам виноват: нужно было по-человечески объяснить, что нас ждёт, зачем оно нам нужно и какого эффекта мы пытаемся добиться. Идея-то неплохая: так нагрузить органы чувств, чтобы им пришлось отключить мир фантазий и взяться, наконец, за ту работу, для которой они созданы эволюцией.

Правда, пока разбирались с Игорем, у меня положительный эффект от шоковой нагрузки слуха и зрения полностью исчез. Вот и думай теперь – случайность это или закономерность, стандартная это реакция или индивидуальная. Булавко казался расстроенным.

– Ладно, – сказал он, наконец, выслушав членов группы. – Я тщательно изучу показатели с браслетов, а в следующий вторник повторим. Надеюсь, вы больше не будете срывать эксперимент. А пока отдыхайте.

Пациенты ушли, не попрощавшись. Все казались ужасно злыми. Мне тоже хотелось настучать доктору по голове, но я понимала, что работа у него такая. В конце концов, он ведь действительно мог начать тыкать в нас иголками или ещё чего похуже.

– Полина Святославовна, жду вас после тихого часа, – слова догнали меня у самой двери. – Обсудим дальнейшую стратегию.

Из кабинета я вышла в приподнятом настроении. Нет, не так. Я вылетела из него, словно у меня за спиной выросли крылья. Дальнейшая стратегия – выписка. Наконец-то.

* * *

– Вы просто будете приходить на сеансы по вторникам. Месяца три – думаю, этого будет достаточно.

– А через три месяца симптомы исчезнут окончательно?

– Должны, – кивнул Евгений Сергеевич. – Если не будете нарушать режим и забудете о виртуальной реальности минимум на пять лет, а в идеале – навсегда. Ну, и стрессовых ситуаций избегайте. Не забывайте принимать прописанные препараты и почаще бывайте на свежем воздухе, желательно за городом.

Я кивнула. Булавко, улыбаясь, пробежался пальцами по планшету с историей болезни, мой браслет пиликнул.

– Отправил вам выписку. Всего хорошего, Полина Святославовна.

Я тепло рассталась с доктором, выскочила в коридор, дозвонилась мужу. Пока доедет до клиники, успею собрать вещи и попрощаться с людьми. Сегодня как раз Юля дежурит.

Быстренько разобравшись с делами, я заглянула в комнату персонала. Практикантка – та самая, хамоватая и бестолковая, сказала, что Юлю вызвали в какую-то палату.

Я решила подождать – вдруг скоро вернётся? Опёрлась спиной о стену и, чтобы убить время, полезла в почту.

«…Психический статус: неопределённый. Рекомендации: запрет на профессиональную деятельность, направленную на контактирование с людьми. Минимальный срок – три года. Через три года способность взаимодействовать должна ежегодно подтверждаться ВКК…»

– Поль, ты чего тут стоишь? Меня ждёшь? Выписали? – как подошла Юля, я даже не заметила. – Ой. Ты чего такая? Прямо серая. Плохо? Где болит?

Ни слова ни говоря, я протянула руку.

– Рука болит?!

– Нет, – хрипло сказала я. – Читай.

И выделила напугавший меня абзац.

– Вижу, – успокоилась Юля и одновременно помрачнела. – Стандартная рекомендация. Врачам виднее. Правда, большинство из них парой месяцев, ну, годом ограничиваются, особенно если пациент, как ты, замечательно вменяемый. Но Булавко – другое дело. Была бы его воля, он бы пожизненный запрет на общение давал.