Темные зеркала

— Именно! — Ильзе надоело слушать препирательства. Милые бранятся, а посторонним в потемках блукать. Среди пиявок, — Вано, вы бы насчет иллюминации похлопотали.

— Ах да, — Вано забормотал в переговорник, — Сейчас, Сато запускает двигатель, — Он установил «жирафу», выдвинул шею на три метра. Сводов не достал. — Подключаю.

Свет от «жирафы» — не чета коптилке.

— Это… Это… — Тамара вцепилась в локоть разведчика, — Этого просто не может быть!

— Интересно, правда? — Разведчик осторожно высвободил руку.

Никто не ответил, ошеломление — полное.

Первым очнулся Ильзе…

— Почему вы не сообщили об этом сразу?

— Я сообщил, — спокойно ответил разведчик. — Иначе нас бы не было здесь — и сейчас.

— Хорошо. — Ильзе вдруг понял: напиши разведчик отчет поподробнее, то он, Ильзе, в экспедицию и не попал бы. Или попал, но шестым номером, — Наверное, вы просто не смогли рассмотреть как следует…

— Ясно дело — не мог. С моей-то коптилкой… — Разведчик погасил фонарь.

— Это ведь не просто «пещера, возможно, искусственного происхождения». Это, бесспорно, артефакт, — Ильзе говорил четко, словно диктовал. Собственно, так оно и было — по кабелю и звук, и картинка передавались наверх, в краулер Миадзаки. Любой беспристрастный наблюдатель поймет — именно Ильзе первым понял, что они встретили сооружение Странников. Возможно, оно так и будет названо «зал Ильзе» Или «Станция Ильзе».

— Уж артефакт, так артефакт, — протянул Вано. — Артефактище.

Требовалось время, чтобы осознать масштаб находки. Была бы это плита какая-нибудь, скелет прямоходящего двухордового, наконец, ржавая шестеренка — сработали бы навыки. Шестеренки и прежде находили.

— Это станция метро… — Тамара сказала вслух то, что думали все.

— М-да… Определенное сходство, конечно, есть… — согласился Вано, — Станция «Киевская». Или «Рижская».

Свет «жирафы» отражался на мозаичных стенах, колоннах, сводах. Преобладали цвета лимона и охры.

— А вот и путь! — Тамара показала на желоб, гладкий до блеска, уходящий в тоннель.

— Рельсы, рельсы где? — Вано вдруг стало смешно, — Надо же — выползет сейчас поезд, они сядут… и поедем мы в библиотеку имени Ленина. Нуль-пространство.

— Не следует ожидать полного сходства, — Ильзе не принимал шутливого тона. Неуместен он, такой тон, перед лицом глобального открытия. Перед лицом истории. — И торопиться с далеко — очень далеко — идущими выводами не стоит тоже.

— Никаких выводов, помилуйте. Просто — первое впечатление, — Вано совершенно не желал конфликтовать с начальником. Сегодня — начальник, завтра — большой начальник, послезавтра — царь и бог. — Вот у вас, — обратился он к разведчику, — первое впечатление какое… каким было?

— Первое? Хм… Испугался, что угодил к бабушке.

— Куда, простите? — Вано с разведчиками старался держаться предельно ровно. Всяко случиться может. У него самого бывший лучший друг оказался в разведчиках.

— Это предание такое, будто где-то в подземелье сидит бабушка-пиявка и нянчит бессчетных внучат. Или внучков?

— Здесь?

— Поначалу показалось, попал в гнездо. Знаете, на Земле у тарантулов, ос, пещерных пчел бывают гнезда.

— Бр-р! — передернула плечами Тамара.

— Не наводите панику. — Однако Ильзе крепче сжал карабин.

— Никакой паники. Пиявицы под поверхностью нападают редко.

— Почему? — приободрился Ильзе.

— Не знаю. О них мы вообще знаем очень и очень мало. Как и об остальном.

— Кто мало знает, а кто мало говорит. Это разные вещи. Болтать обо всем…

— Да, конечно! — Разведчик прошел вдоль зала. — Хотя не исключаю, кроме того пути, которым мы прошли, есть и другие. И в них пиявицы как раз и гнездятся.

— Гнездятся?

— Ну да. Никаноров нашел гнездовье пиявиц в районе Большого Сырта, около полусотни малых особей.

— Что-то я ничего не слышала об этом. — Тамара любила поговорить о пиявках, пауках и прочей фауне, сидя в кают-компаиии, на базе, но здесь… Конечно, она не суеверная, но с разговорами можно и подождать. Сейчас дел невпроворот — произвести обмеры, хотя бы запечатлеть поверхность, а времени мало.

— А чего кричать-то? Панику сеять… — Ильзе тоже не слышал, но не зря же призывали к предельной осторожности. Вот он и осторожен.

— Лупят их, лупят, а извести не могут, — пробормотал Вано.

— Кого лупят?

— Известно кого, пиявок.

— Ничего, весной проведут массовый отстрел… — утешил Ильзе. Вано — хороший исполнитель, преданный. Немного порассуждать любит, но немного — можно. Хуже, когда подчиненный молчит. Молчит, молчит, да и вымолчит этакое… хорошо, если в разведчики…

— На вашем счету уже есть пиявка?

— Есть, — Ильзе любовно погладил карабин. — Уложил штучку.

Эту «штучку» приписывали себе, по меньшей мере, полдюжины стрелков Станции Красной, Ее, ту пиявку, прозвали Дракулой, и не без причины… семнадцать пуль оказалось в теле, чья главная, последняя, решающая?

— Будем, товарищи, считать, что мы отдохнули, пора и поработать, — продолжил он и закинул, наконец, карабин за спину. — Тамара, Вано, подключайте периферию к гирокомпасу, будем снимать подробный план. Вы, э… товарищ, попробуйте пройти в тоннель, разумеется, осторожненько, недалеконько.