Темные зеркала. Том второй (СИ)

И вправду, приглядевшись, я увидел у куколки некоторые признаки, не оставляющие сомнений. Хотя, чего было и ожидать. Алекс и был мальчиком, а, судя по всему, эта скульптура должна была изображать именно его. Лена сверкнула на нас злющим ведьмовским взглядом, и мы умолкли. И тут она принялась читать заклинание. Я не могу воспроизвести здесь этот варварский язык, потому что никогда его не знал, а диктофона у меня с собой не было. Но странные шипящие звуки этого языка были довольно гармоничны и музыкальны. Я даже мог бы получить удовольствие от прослушивания такого текста, если бы не был так напряжен. Видимо необычная обстановка и странное состояние Лены не давали мне расслабиться. А она все говорила, и постоянно поглядывала почему-то на освещенную стену, которая напоминала экран. Искусно расставленные свечи создавали эту иллюзию. И вдруг у меня просто застучали зубы и затряслись колени. На стене появилась тень. Мое воображение тут же дорисовало детали – тень принадлежала монаху в рясе с капюшоном. Тень стояла неподвижно, и острый угол ее капюшона касался потолка, и уже на потолке немного размывался и терял четкость. Лена сказала несколько слов с вопросительной интонацией, и тень кивнула. Лена поклонилась ей и начала обряд. Она макнула палец в чашу с водой и очертила на лбу куклы крест. Потом взяла крупинку соли и положила на ее губы. И трижды осенила крестом , который извлекла из той же чаши. При этом она что-то бормотала, но я разобрал только последнее слово «Александр». Теперь после многих лет я знаю, что она провела обряд крещения. Нарекла куклу именем Алекса. С той минуты, часть души легкомысленного мужа была заключена в этом куске воска. Она продолжала еще что-то говорить, касаясь то ручек, то ножек, то лба нареченного Алекса, а я вдруг почувствовал дурноту и слабость. Глянув в бок, я увидел, что Крупский откинулся на спинку дивана, и в неверном дрожании свечей выглядит почти как покойник. Тень со стены никуда не уходила и даже не бледнела. На мгновение я, кажется, отключился, а когда вновь открыл глаза, то увидел, что Лена держит в руках уже не восковую куколку, а ежика. Вся скульптурка была утыкана иглами. Она бережно положила ее на лоскут черного шелка и запеленала как младенца. Потом она с видом фокусника извлекла откуда-то еще одну стеклянную чашу, уже пустую, и налила вино в бокал. 

– Сейчас мы все принесем кровавую жертву, – заявила она. – Возьми вино и лей его по направлению ножа.

Пока я соображал, что к чему, она схватила нож и провела лезвием по своей ладони. Я плеснул ей вина на ладонь. Трижды она проделала это, повторяя: 

– Это – кровь моя!

Потом, то же самое было предложено сделать мне и Крупскому. Мы повиновались. Каждый раз, как нож касался моей ладони, я чувствовал ломоту и могильный холод, словно нож долгое время пролежал в холодильнике. Чаша с нашей «кровью» оказалась в центре стола. Каждый из нас уколол палец иглой и выдавил в нее каплю крови. Обряд был завершен. Я услышал, как Лена пробормотала: 

– Не бойся, мой рыцарь… За дело, за дело… Тебя ожидает железная дева…

Тень монаха исчезла. И я почувствовал облегчение. Лена дала мне в руки чашу с жертвенной кровью и велела вылить на землю. Я спустился вниз. Ветер шелестел в кроне огромного дерева. Как обычно в темном небе кружили летучие мыши. Кажется, они жили на этом дереве, и в темноте выходили на охоту. Я вылил адскую смесь прямо под это дерево, и мне показалось, что в тот момент оно зловеще зашелестело. И тут же услышал тоненький серебряный звон, и в свете фонаря к моим ногам подкатилось маленькое колечко. Я поднял его, это было серебряное кольцо, как видно оброненное кем-то. Такие кольца продаются в любой лавке. Я положил его в карман и вернулся назад. Свет уже был включен, окна открыты, а Лена разливала вино. Мы выпили. Красное вино имело привкус железа и соли – крови. У меня закружилась голова и словно в полусне, я увидел Алекса, подвешенного вниз головой над помостом «Подземелья», и нишу, в которой стояла «железная дева». Потом воображение совместило их, и Алекс исчез в ее утробе. Всегда разговорчивый Крупский молчал. А мне так хотелось узнать и о его ощущениях. Лена говорила о какой-то ерунде. Я сжимал в кулаке серебряное кольцо и размышлял о том, что вот такие кольца и носит Алекс. Три или четыре. Носит или носил. И вообще, будет ли этот обряд иметь последствия. Или же это просто был любительский театр, для успокоения вздернутых нервов мстительной дамы.