Темные Знамения (СИ)

– «Брат»? – встрепенулся Озорио. – Здесь это не правила этикета, друг мой. Ты больше не в Янтарной Башне. Чтобы тебя кто-то так называл, это надо заслужить потом и кровью. А до тех пор имени вполне достаточно.

Флэя будто ошпарило. Кое-что про негласные правила персекуторов он слышал, но в преддверии боя с застрельщиком у него всё вылетело из головы. Он проронил виновато:

– Прости…

– Незачем извиняться, – отозвался ликвидатор. – Просто схватывай налету – и горя знать не будешь. Избежишь кучу никчёмных разговоров. Из всех инквизиторов персекуторы наименее религиозны. Сюда приходят не за идеей, а убивать и зарабатывать на этом деньги, либо умирать. Сюда приходят, потому что достаточно сильны. Церковные законы нам не чужды, но светские всё-таки ближе…

– Да, верно, – не стал спорить Флэй. – Я хотел спросить…

– Спрашивай, – усмехнувшись, бросил ему Гонсало.

– Ты ведь с Кордугала, я прав?

– А то, прямиком из столицы. А что такое? Кто-то из моей страны насолил тебе, и теперь ты валишь нас всех под одну гребёнку? – строго спросил Озорио.

У кордугальцев действительно не самая лучшая репутация в Равновесном Мире. Там действуют жестокие законы, продиктованные столетиями под пятой безжалостного Халифата. Времена гнёта прошли, а буйный нрав и лютая нелюбовь к чужакам остались.

– Вовсе нет. Вопрос чисто из праздного любопытства, – поплыл Альдред.

Персекутор прыснул смехом и ткнул его в плечо, говоря:

– Да ты успокойся. Я просто подтруниваю над тобой. Да, кордугалец.

– Тебя случайным образом сюда определили, что ли? В Круге полно иностранцев, но большинство из них – бывшие персекуторы. А у вас разнообразие, так сказать, цветет пышным цветом…

– Есть такое дело… Нет, я вызвался сам. Раньше служил на родине. Просто ещё до Инквизиции успел немало по свету покочевать. Нравится мне. Надоело в Кордугале – стронулся с места. И так всегда, – рассказывал Озорио. – Ты ведь тоже иностранец, хотя… говоришь чисто, прям как местные.

– Я и есть местный, – признался Альдред. – Родом из Кродо. Это на севере Полуострова. Там просто есть поселения ниренов, давешние. Как-то так.

– Интересная у тебя родословная, должно быть, – заметил кордугалец, а затем добавил многозначительно: – И жизнь обязана быть яркой.

С этими словами он взошёл на помост и отправился в эдакую зону отдыха, где персекуторы остывали и обтекали от пота после спаррингов. Чуть поодаль Альдред заметил Рутгера Зальца. Тот разминался, осыпая ударами крутящийся манекен соперника.

На бледной лурской коже – ни единой царапинки. Либо застрельщик – самодур, который отсиживается всё время в тылу, либо за всё время так никто и не сумел его достать. Хрен редьки не слаще.

– Может, и будет, – бросил Флэй Озорио. – Как ты попал в Инквизицию?

– Подобно многим другим я просто бежал от светского закона, – смеясь, пояснил тот и всплеснул рукой, показывая на Альдреда. – Давай, раздевайся до пояса, вешай вещи на крючки да пойдём, разомнёмся.

Альдред стянул и повесил рядом свой чёрный плащ. Водрузил на стойку раздвижное копьё, которое влезло чудом. Начал расстёгивать пуговицы атласной белой сорочки. Он всё не отставал от Гонсало:

– А что делал до вступления?

Тот вздохнул, осклабился и покачал головой:

– Ну и настырный же ты тип, Альдред Флэй!

Куратор ухмыльнулся и прибрал рубашку. Выпал из сапог, снял портянки. Озорио осмотрел его голый торс, думая о чём-то своём, кивнул и заявил:

– Что ж, не такой уж ты и задохлик, каким кажешься со стороны.

– Мне кажется, все персекуторы смотрят на кураторов, как на зубрил. Неужто всё дело в этих плащах?

– Правильно кажется, – кивнул кордугалец. – Мускулатура у тебя есть – уже неплохо. Не успел жиром в Башне заплыть.

– Я каждую неделю занимаюсь атлетикой, – подчеркнул Флэй, слегка огорчившись. Ему-то думалось, даже по меркам персекуторов он чего-то стоил.

– Оно и видно, – не стал спорить Гонсало, усевшись на скамью. – Вас же там обучают всяким боевым приёмчикам, верно? Сможешь показать?

– Ещё как учат, – заверял Альдред. – Чтобы перейти в сан практика, я освоил даже больше, чем нужно. Это репрессоры чаще пользуются ножами, чем голыми руками.

– Тогда у тебя есть все шансы утереть нос Рутгеру, – подытожил Озорио и показал себе на висок. – Учти. Главное, чтоб голова оставалась холодна!

Флэй кивнул и напомнил:

– Мой вопрос так и оставишь без ответа?

Ликвидатор осклабился, поражаясь упорству Альдреда, и решил вознаградить его:

– Кажись, ты от меня не отстанешь сегодня. Так и быть, я расскажу тебе. Но это я сорю своим прошлым, как конфетами на детском празднике. При условии, что человек мне симпатичен. А за неудобные вопросы в лоб другие могут и в зубы двинуть…

– Уловил, – пообещал новичок.

– Славно. Так вот… прежде, чем вступить в ряды Инквизиции, я успел поработать у Черноруких, – тихонько прояснил Озорио.

– Черноруких? – Альдред округлил глаза, чуть отстранившись от Гонсало.

О тайной организации наёмных убийц слагали легенды. Говорят, в старых катакомбах каждой столицы действует их филиал. Услугами Черноруких, главным образом, пользуются аристократы, зная, как на них выйти.