Темные Знамения (СИ)

Схинас не удержал равновесие. Вот-вот обрушится на инквизитора. Тот не позволил этому случиться. Он пнул стратилата в бок, отталкивая от себя. Менелай затопал, пытаясь тазом поймать свой торс.

Его закачало вперёд-назад. Язычник обнаружил себя стоявшим на самом краю платформы. Меч перевешивал его, клоня упасть вниз и разбиться насмерть.

Как вдруг он почувствовал: кто-то вцепился в его одежду.

Подозревая худшее, стратилат мотнул головой назад и ужаснулся.

Альдред уже поднялся на ноги. Даже подскочил к дельмею, воспользовавшись неразберихой. Тот сдаваться в плен не собирался, тратя лишние доли секунд раздумий на то, как вырваться. Умереть, но не даться. Вопреки инстинкту самосохранения.

Вот только за время боя всё изменилось одномоментно. Обстоятельства оказались куда сильнее что инквизитора, что язычника. Тем более, тот сделал всё, чтобы изначальные планы персекутора поменялись.

Только Схинас и Флэй встретились взглядами, первый почувствовал боль в шее. Краем глаза Менелай видел: Альдред вонзил в него мизерикорд, что дожидался своего часа в голенище сапога. Стилет спас его от смерти уже дважды.

Из раны в шее хлынула наружу кровь. С клинка в горле подтекало. Менелай захлёбывался. Он до конца не понимал, как относиться к развязке своей жизни. Силы покидали его. В покрасневших глазах темнело.

Персекутор тихо проронил:

– Я так и сказал.

Он отпустил язычника. Мизерикорд оставался в шее. Схинас отправлялся в свободный полёт, пребывая между жизнью и смертью. Альдред встрепенулся, хватаясь за ускользавший от него меч рукой.

Лезвие легко прорезало перчатку, пустило кровь. Флэй сморщился, но держал. Клинок уходил вместе с Менелаем. Но повезло. Немощные пальцы старика ослабли. Тело его обрушилось вниз. Персекутор сумел удержать оружие.

Альдред стоял на краю. С ладони подтекало.

Пронаблюдал за стратилатом до тех пор, пока переломанный труп не упал с пирамиды окончательно, растворившись в тропической зелени.

Стало ясно: с Менелаем Схинасом покончено навсегда.

Инквизитор отошёл, взял меч в неповреждённую руку и последовал на лестницу. Там он сел на ступень бездумно. Просунул клинок между ног. Нащупал бутылёк фисакора, отличив его от яда только по объёму содержимого. Стал обрабатывать свежую рану, морщась.

Замысел по взятию стратилата в плен провалился. Альдред позволил этому случиться, убедив себя, что Ламбезис прольёт свет на истину. Что сделано, то сделано. Колонна может сколько угодно отчитывать новобранца. Но Флэй и так узнал немало.

Сказанное Менелаем лишь подтверждало его опасения: с верой в Противоположности, равно как и с Инквизицией, не всё так просто. Это умозаключение Альдред воспринял спокойно. В конце концов, личные домыслы и правда слились воедино для него.

Он вздохнул, убирая фисакор обратно. Держал руку, пока раствор не затвердеет. Посмотрел на Парад Лун. Вглядывался в спутники Аштума. Он думал над речами стратилата и сомневался:

«Власть Людей. Правда Богов. Что за чушь? Я служу Инквизиции, но не ратую ни за идеологию, ни за веру, ни за весь этот покосившийся Равновесный Мир. Какое мне дело уж тем более до каких-то древних Богов? Эти фанатики готовы умирать за идею. Я – нет.

Есть я. Есть то, чем я дорожу. К чему стремлюсь. Если эта Седьмая Луна значит хоть что-то, а язычество и Церковь ни с того, ни с сего лбами столкнутся, я просто мимо пройду. Была бы возможность вовремя соскочить…»

Альдред усмехнулся, опуская глаза.

«В конце концов, есть дела поважнее. Люди значимее, чем весь треклятый мир».

Флэй не знал, чего Марго добивалась от него. Так ли это важно вообще? Зато был уверен: было бы неплохо навестить сестру Кайю.

«Надеюсь, она ещё не уплыла домой… Вот бы дали увал. Заскочил бы…»

Ему хотелось бы знать, где её искать. Рано или поздно Альдред покинет Инквизицию. Оставаться в Корпусе, по меньшей мере, нынче для жизни опасно, а в целом для него – попросту опрометчиво, напрасно.

Если ему удастся как-то уйти, прихватив с собой немного деньжат, было бы отлично. Лучший финал – и вся жизнь впереди.

Персекутор поглядел на низины за городищем, утопавшие в изумрудных коврах.

Отнюдь, его джунгли не изменили. По крайней мере, Альдред бы так не сказал.

Только подчеркнули былые установки. Выжгли никчёмные изъяны душевного состояния. Рассеяли шум и указали единственно верный путь в будущее, когда Свет и Тьма раз за разом испытывали его.

Чтобы докопаться до истины, пришлось перерыть немало трупов – своих и чужих. Слишком уж высокая цена. И всё же, всяко меньше, чем если бы сам Флэй погиб.

Здесь, на Клыках, он стал настоящим персекутором. Таким, каким его задумывала Инквизиция. Бойцом, что постоянно бежит по лезвию ножа, решая: важнее сохранить жизнь однополчан, или погнаться вперёд, лишь бы исполнить поставленную задачу.

Этого оказалось достаточно, чтобы Альдред раз и навсегда осознал: мягко говоря, персекутор из него… ненадёжный.