Тёмные Звёзды: Дары грома (СИ)

– Ваша светлость неточно осведомлены. Замок лежит в руинах, зарос непроходимыми кустами. Затем, владетель воспретил трогать руины. В его отсутствие коллекции заперты. Всё, что могу предоставить – офицерский обед, краткую прогулку по дворцу и парку, пока техники на машинном дворе заправят электрокар. Разумеется, если ваша светлость имеет письмо от министра двора о предоставлении вам покоев в Бругоне…

Барский жест его светлости означал, что бумажки от иноземных министров для него ничто. Наверно, в его багаже был златотканый походный шатёр, чтобы устроить ночлег по своему вкусу.

– Шести часов мне хватит. Проводите, офицер.

Царственно ступая, он шёл обок лейб-капитана, плавно поворачивая голову и порой задавая вопросы. Безмолвный компаньон держался сзади, держа лицо долу. Редкие встречные при виде экзотического князя отдавали неуверенный поклон – кто это? Если поп, почему налысо брит и без обруча?.. Даже Шемет в сторонке мелькнула – ну, ясно, девичье любопытство к каждому новому мужчине.

– Здесь – постройки нового времени, казармы охраны, – как гид, объяснял белогвардеец. – Шпиль в стороне – казарменная церковь.

– А более древние?

– Впереди, в полумиле от нас – круглая башня, построенная при Корделе. Она служила карцером для жандармов, которые хлебнули лишнего в увольнительной.

– Замок Эремит – рядом с ней?

– Восточнее, милях в полутора.

– Надеюсь, мы посетим его.

– Насколько позволят заросли. Ваше одеяние там может пострадать.

– Вы лицезрели коллекции Его Высочества? – сменил тему князь Мосекки.

– М-м-м… Мельком. Когда кабинеты искусств опечатывали после отъезда принца. Теперь он командует округом, вряд ли сможет часто бывать здесь.

– Впечатляющее собрание?

– Да, сотни предметов, в том числе античных. Но, по слухам, её видели немногие. Собрание личное, не для показа.

– Попадался ли вам артефакт в виде обломка плоского кольца? Пепельно-золотистый металл…

– Не припомню. Кажется, нет. Ваша светлость знакома с каталогом коллекции принца?..

– …или такая вещица? – пропустив вопрос мимо ушей, князь жестом фокусника извлёк из-под складок халата и предъявил капитану небольшой сально-белый камень, выпуклый и покрытый резными знаками, а по бокам огранённый. То, как он держал предмет кончиками пяти пальцев, живо напомнило лейб-капитану жест на портрете.

– Увы.

Их бегом нагнал запыхавшийся ефрейтор, откозырял:

– Ваше благородие, зовут на телеграф. Срочная депеша из столицы!

– Вынужден вас покинуть, князь. Служба! Я пришлю вам в провожатые поручика, а пока удовольствуйтесь обществом нижнего чина. Братец, покажи гостям башню, а затем идите в сторону Нырища.

«Интересные люди Бургон посещают, едва принц уехал! – усмехался капитан про себя, быстрым шагом направляясь к дворцу. – Ей-богу, профессор как в воду смотрел… Пусть высокий гость катит, куда пожелает, но телеграмму о нём отбить стоит. Разрази меня гром, но его цацка чертовски похожа на… Тьфу ты, и я верю?»

Но ждала капитана не депеша, а смущённый и растерянный телеграфист, недавно встреченный в аллее:

– Хоть не моё это дело, ваше благородие, всё-таки я должен доложить…

– Говори короче.

– С тем заморским павлином шёл парень… Конечно, в штатском опознать трудней, если всегда видел в форме, да очки вдобавок…

– Знакомый?

– Из жандармского полка, служил здесь. Сбежал, как прочие. Он медиум, был вещуном у принца. Звать его Ларион Кар. Бастард, курильщик мака. Вроде бы, сын кавалера из Красного царства, по фамилии Каран… Карам…

– Карамо?

– В точности! Именно так, ваше благородие. Я виду не подал, но потом сразу за вами послал.

– Благодарю за службу, – в знак одобрения хлопнув телеграфиста по плечу, лейб-капитан вышел со станции, на ходу доставая вызывной свисток. С крыльца, набрав воздуха, он высвистал сигнал «Дежурный караул – ко мне!»

Князь-чужак с антикварными плутнями – одно, а приближённый Цереса – случай государственной важности, повод вспомнить про «Слово и дело императора». На сей счёт есть устное предписание. Исполнить его – прямой долг подданного, чести не в ущерб.

– Ребята, – негромко заговорил капитан, обведя солдат глазами, – быстро взять из каптёрки велосипеды вестовых, плюс один мне. Ехать тихо, не звоня. Где спешиться, я дам отмашку.

«Надо простить профессору хоть половину басен и кощунств – в главном-то он оказался прав! Ай да дедок, глубоко понимает… Не сам Карамо, так его байстрюк явился вокруг Нырища пошастать… И раньше тут живал – приглядывался, что ли? Да вещун вдобавок! Выходит, наш светило-археолог смолоду с колдовками водился… Отчаянная голова! Ну, лихого красного рубаку во всём видно – что в бою, что в интрижках…»

Рассеялись чахлые облачка, послеполуденное солнце стало припекать, и экскурсанты скрылись от него в тени невысокой развесистой тёмно-зелёной липы, усеянной желтоватыми цветками. Здесь, под веяние нежного сладковатого аромата, белогвардейский поручик продолжил свой вдохновенный рассказ, наскоро сотканный из балаганной трагедии и нянюшкиных сказок.