Тёмные Звёзды: Дары грома (СИ)

В самом деле, инквизитору не пристало так расслабляться в секретной командировке. Светские визиты, прогулки по набережным, увеселительные поездки, расшаркивания перед пригожими девицами и дамами… А как же служение Грому?

Снял чёрный мундир, устрашающий колпак с прорезями для глаз и рта, надел модное мирское платье, сходил к дорогому куафёру, надушился, фиалку в петлицу – не узнать гонителя ересей и колдунов!

Взгляните – стройный молодчик с утончёнными манерами. Голубовато-серый сюртук в тон с панталонами – сотни две стоит, столько же шляпа и ботинки, – к ним перчатки цвета магнолии, щегольская бамбуковая тросточка. Лицом тонок, с нездешним загаром, глаза коричневые с золотинкой, так по сторонам и стреляют в поисках добычи. Поклоны отдаёт учтиво, все манеры волокиты: «Ветреная погодка, сударыня! рад вас приветствовать, не соблаговолите ли…»

И, глядишь, передаёт через лакея визитку: «Извольте доложить обо мне госпоже. Я подожду».

А там прямиком в будуар, где между шкафчиков, зеркал, алебастровых фонарей и гнутых кресел настороженно притихла, выжидая, женщина, поплотнее запахнувшаяся в ганьский халат бледно-розового шёлка с широкими рукавами.

– Не ждали? – весело, чуть насмешливо бросил сержант, на ходу по-свойски и метко кидая шляпу на мраморный столик, а затем проронил через плечо для камердинера: – Убирайся и закрой дверь.

– Что вам угодно?

– Работа. Сегодня и завтра вы никого не принимаете. Вам нездоровится и так далее.

– Хотите обедать? – Когда женщина потянулась к сонетке, стало заметно, что рука дрожит.

– Охотно. – В подтверждение своих полномочий Леве предъявил бронзовый жетон с эмалевым рельефом – в чёрном круге скрещенные серп и молот под Божьим Оком и тремя звёздами. У женщины сердце захолонуло – «колпак»! и не рядовой…

– Спросят – скажете, что уединились с любовником. Сейчас посыльный кое-что доставит в дом – велите впустить, чтобы сразу нёс сюда.

За обедом она не замечала вкуса, кусок в горло не лез. Шикарный визитёр кушал изящно, был сама вежливость, но женщина буквально кожей ощущала, что внешний лоск молодого гостя скрывает угольно-чёрную форму и всё, что она означает – тёмный застенок, кандалы, направленный в лицо слепящий свет и вкрадчивый, обманчиво добрый голос: «Итак, ты согласна сотрудничать со святой инквизицией? Мы можем помиловать даже нелегальную вещунью, если она умна и верна…»

Никакой послеобеденной неги. Он распаковал и выставил на столик маленький, но тяжёлый эбонитовый ящичек с винтами и клеммами по бокам, снял верхнюю крышку. Внутри – батареи, провода, медные лепестки и стеклянная трубка, набитая железными опилками.

– Так… надеюсь, всё собрано правильно и… оно сработает. – Сняв перчатки, Леве аккуратно присоединил к контактам электрическую лампочку. – Теперь приготовь медиатор. Взяла?.. По команде «три» ты должна подумать лучом прямо сюда, – указал он на ящичек, – вот этот знак. Изо всех сил.

Разомкнутый круг – подумать?.. Можно. Она опустила обруч на чело.

– Раз… два… три!

Лампочка вспыхнула.

– Есть!.. Ты великолепна! – Он просиял, как будто выиграл на скачках, но тотчас вновь обрёл строгий вид и заговорил с должной солидностью. – Это надо повторять, пока не станет загораться каждый раз. Потом я буду присылать с рассыльными записки – где находится прибор, и точное время, когда думать лучом.

– Удивительная вещь… – Женщина недоверчиво коснулась эбонита. – Он слышит вещунов?

– Ни дьявола он не слышит, – вздохнул инквизитор с каким-то унынием. – Только прямой луч и простейшие знаки. Все эти дни ешь больше шоколада, иначе выдохнешься… Напишешь отчёт крестиками и ноликами – посыл и возгорание, посыл и возгорание, сколько раз из скольких удалось. Послезавтра пришлю за прибором.

При расставании он с чувством поцеловал ей руку – то ли в насмешку, то ли искренне. Их, «колпаков», не понять!

Другой визит Леве нанёс вещуну и вовсе нелегальному, даже через застенки не прошедшему. На кого работал хрыч, как уходил от слежки – то известно старшим братьям, а младшему в их тайны лезть запретно. Седоватый, лохматый, неряшливый, сей хмырь гнездился в вонючем припортовом квартале, на задворках притона, куда доносился визг пьяных девок, звон посуды и матросский мат.

– Прослушивать офицерьё в Курме?.. – скривился он. – А поймают?

– Повесят.

– Спасибочки, барин. Давно мечтал в петле болтаться.

– …и покои принца тоже. – К словам Леве прибавил кошелёк. Звякнуло золото.

– Далековато.

– Уж постарайся. Меня интересуют маршруты, по которым Церес ездит, если покидает крепость.

– Да он всего раза два выезжал!.. и всё под стражей.

– …а также распорядок его выездов на будущее, примерно на месяц. Что узнаешь – сразу ко мне мальца с запиской. Я в отеле «Морской покой», спросить гере Боранса.