Темный

Он не обратил на мое предупреждение никакого внимания. Только махнул рукой:

— Чепуха. Меня заверили, что несколько дней в запасе есть. Поэтому я продолжу раскопки и буду копать до последней возможности.

— Дело ваше, но вы хоть охрану свою предупредите, чтобы она была начеку. А то я прошел по лагерю и никого не увидел.

— Правильно, — он кивнул. — Вы не увидели охранников, потому что здесь их нет. В лагере только я и несколько местных краеведов.

— Как так!? Почему вы без охраны!?

— Мы мирные люди и нам некого опасаться, особенно в тылу.

— Это вы зря, уважаемый профессор. Разрешите, я оставлю вам несколько солдат?

— Нет — нет. Я категорически против. Ни к чему мне здесь посторонние. Тем более вооруженные солдаты, которые не только не отпугнут республиканцев и местных сепаратистов, а наоборот, привлекут их.

Резон в словах Рохлина был. Вооруженные солдаты, в самом деле, могли привлечь к раскопкам внимание диверсантов. Да и оставлять охрану я не имел право. Конечно, перед комбатом отбрехался бы, но все равно потом солдат пришлось бы вернуть обратно в часть. Поэтому я не настаивал:

— Дело ваше, профессор.

— Вот именно, — он горделиво вскинул подбородок. — Это мое дело.

В дверь трейлера постучали, и я услышал голос капитана Скегги:

— Юра, нужно ехать. Самолеты улетели. Давай выдвигаться, пока республиканцы не вернулись.

— Иду.

Мы простились с Рохлиным, и я вернулся в грузовик. Профессор помахал вслед рукой и вернулся к своим раскопкам. А я вскоре забыл про него, потому что нащупал в кармане мобильный телефон.

На линии фронта мобильная связь под запретом. Почему? По той простой причине, что можно прослушивать абонента и определять его местонахождение. А затем по координатам наводится артиллерия, РСЗО или авиация. Поэтому личные телефоны использовались только в глубоком тылу. И я прихватил свой, дабы проверить почту и узнать, кто мне звонил в последние пару недель.

Вставил батарейку. Включил телефон. Ввел код. Телефон активировался и сразу пошли СМС. В основном всякая чепуха. Но один вызов меня заинтересовал. Это был номер моего старого телефона, который я отдал девушке Насте. И тогда сказал, что она может позвонить в случае проблем. Причем на связь девчонка пыталась выйти недавно, пару часов назад.

«Надеюсь, ты звонила по серьезному поводу», — подумал я и нажал кнопку вызова.

Гудок. Второй. Третий.

Я уже решил, что ответа не будет и хотел отключиться. Но услышал голос Насти:

— Юра, это вы!?

— Он самый.

— Наконец‑то. Я звоню — звоню, а ответа нет.

Жалобный голосок девчонки, которую я спас от насильников, заставил что‑то дрогнуть в моей очерствевшей душе. Невольно, захотелось сказать что‑то доброе. Однако я сдержался и спросил ее:

— У тебя что‑то случилось?

— Случилось…

— Так говори, не тяни.

— Директрисса на меня злится, грозится в другой детский дом перевести.

— Может это и хорошо?

— Нет. Это заведение для слабоумных… Там с девчонками обращаются хуже, чем в тюрьме…

Она захныкала, и мне показалось, что Насте, действительно, плохо. Нужно было выручать девчонку, раз обещал. Но что я мог сделать, находясь на другом материке? Мне ведь даже обратиться за помощью не к кому, ибо я всегда был одиночкой. Хотя… Я вспомнил про Робинзона и, представив, как спецназовец и профессиональный убийца отбивает Настю у суровой мегеры — директриссы, на моих губах появилась улыбка.

Понятно, что как и я, Робинзон не спаситель принцесс. Однако он мог выполнить мою просьбу. Поэтому я одернул девчонку:

— Не плачь. Решим твою проблему.

— Правда?

— Ты меня услышала, два раза повторять не стану. Не отключайся, жди звонка.

— Спасибо.

Сбросив звонок, я набрал номер Робинзона, и он ответил моментально:

— Здравствуй, Темный. У тебя есть новости?

— Новостей нет. Звоню по другому поводу.

— Опять просьба?

— Ты угадал.

— Ладно. Выкладывай, что у тебя.

Кратко, не вдаваясь в подробности, я объяснил Робинзону, что мне от него нужно. И он сказал, что поможет девчонке. А потом добавил, что сам детдомовский и выручить Настю для него дело чести. Ну что тут сказать? Меня это устраивало. И, продиктовав Робинзону мой прежний номер, я отключился и полез в интернет. До Нового Таллина оставалось всего двадцать километров, и нужно проверить почту.

19

— Господин капитан! Тревога!

Голос посыльного вырвал меня из сна, и я вскочил. Быстро оделся, схватил кобуру с пистолетом и автомат «тимур», который со вчерашнего дня стал обязательным оружием каждого танкиста в нашем батальоне, и покинул палатку.

Наш временный лагерь в лесу под Новым Таллином просыпался, и я услышал, как завелись первые танковые движки. Ясно, что все это не просто так и тревога не учебная. Поэтому я побежал в штаб и вскоре вместе с другими командирами рот и дивизионов получал боевую задачу.